и на шее мертвеца зияли раны. Кровь, вытекшая из них, пропитала всю одежду, хранившуюся в сундуке.
Комендант подошел, перевернул тело и глянул в лицо мертвецу.
– Точно, это он, Васька Уткин, – сказал Рыбников. – Кто ж так его, а?
Глава 7
– Действительно, кто, по-твоему, убил солдата? – спросил Дружинин, когда Углов закончил свой рассказ о событиях в Зимнем дворце.
– Ты слишком многого от меня хочешь, – отвечал надворный советник, он же руководитель оперативной группы. – Если бы я мог ответить на этот твой вопрос, то и все прочие разрешились бы сами собой.
Этот разговор проходил не в апартаментах, которые Углов и Ваня занимали во дворце князя Меншикова, а на частной квартире, которую снял Дружинин в Немецкой слободе. Пожив пару дней на постоялом дворе, инженер, он же майор, понял, что больше таких условий выдержать не может.
Он отправился разыскивать себе жилье и нашел его на улице, которая потом стала зваться Миллионной, в доме корабельного мастера Вайнштуля. Этот человек недавно отстроил новый дом и две комнаты в нем сдавал. Дружинин снял обе, причем с поваром и слугой, а также с правом пользоваться экипажем, и зажил на широкую ногу. Деньги, заработанные в Англии, позволяли ему ни в чем себе не отказывать.
Совещание проходило в доме корабельного мастера. Сей факт снимал проблему с подслушиванием, которая неизбежно возникла бы во дворце Меншикова.
– Ты хочешь сказать, что тот негодяй, который убил солдата, и Петра отравил? – вступил в разговор Ваня Полушкин.
– Но это же ясно. – Углов пожал плечами. – Солдат погиб именно потому, что видел девушку ангельской красоты, принесшую конфеты. Логично предположить, что они были отравлены, поэтому так таинственно исчезли сразу после смерти Петра. Он съел довольно много этих сластей. У него сразу обострился воспалительный процесс, закончившийся смертью.
– Но если организатор убийства царя хотел скрыть следы, то он должен был бы убить и доктора Бидлоо, который тоже видел девушку-ангела, – заметил Дружинин. – А он, насколько нам известно, жив и здравствует.
– Так ли это? – сказал Углов. – Денщик Герасимов слышал, что доктор уехал в Москву. Ладно, пусть. Но добрался ли он до места? Может, сейчас где-то на обочине лежит вроде солдата Уткина? Только дорога между Петербургом и Москвой – это не Зимний дворец. Вряд ли мы в таком случае найдем тело.
– Да, ситуацию с доктором Бидлоо надо прояснить, – задумчиво произнес Дружинин. – И если окажется, что до Москвы он не доехал, это будет означать, что загадочная прелестница с конфектами, как эта сласть здесь называется, и есть наш главный подозреваемый. Недаром она так скрывается.
– Нет, не она! – вдруг воскликнул Ваня.
Неожиданная догадка заставила его вскочить с места. Глаза у юного живописца горели.
– Я понял!
– Что именно? – спросил Углов.
– Я
