Боль-река. Лишь бы ты никогда не узнал, что читаешь сейчас про себя. Алёна Игоревна Пузырькова
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Боль-река. Лишь бы ты никогда не узнал, что читаешь сейчас про себя - Алёна Игоревна Пузырькова страница 4
Мне бы не взвыть тут при всех, родная… Куда уж мне говорить.
Двадцать ноль-две. Время застыло. Поезд идет в Бейрут.
Ты меня никогда не любила – люди, бывает, врут.
Сколько же ждет меня впереди черных, сырых ночей?
Если ты будешь когда-то «чья», то я всегда – «ничей».
Разбиты надежды, размыты дороги. Рвется под кожей пульс.
Жить без тебя – невозможно, нелепо, больно. Но я научусь.
Только бы ты была счастлива, милая, первая встречная… боль.
Только бы ты была счастлива, милая, пусть даже не со мной.
Нет, я не чувствую больше сомнения, да и оно зачем?..
…Вдруг просыпаюсь. А ты так доверчиво спишь на моем плече.
Мне не боязно
Полёты/перелёты/вылеты… Нажать курок и – выстрел по вискам. Туманы Лондона и слякоти по «был ли ты». Ошибочно. Сиэтл. Ночь. Тоска.
Настойчиво/пристойно/неукладчиво сбегают чемоданы с «багажа». Вся дурь билетов – файлопередатчиков, бумага размалеванно-свежа.
Гори, гори оно все днем негаданным! Лечу на взлет. Посадка в пол часа… А за окном – нечаянно/разгаданно стоишь и ждешь в тепле-пыли плаща.
А я вернусь. Сегодня/завтра/поездом прошедшие открытки теребя. Наверное, всё сдохло/мне не боязно… Наверное, мне пусто без тебя.
Обессилие
Написать тебе? Но о чем? Ты ведь прекрасно знаешь, что я не умею просто и красиво писать об обычных вещах. Только надрывно, болезненно. Мой внутренний мир пуст и черен как сажа – оттуда ничего красочного не выходит. Только серая, тягучая безнадежность.
Я не могу писать о прошлом. Когда я это делаю, то чувствую себя старой сломанной куклой, которой выкручивает суставы малолетний бездельник. Все глаголы неожиданно пропадают и остается только странная, ржавая струна, тренькающая на одной унылой ноте: боль-но, боль-но, боль-но…
Нет, конечно, со временем эта боль становится повсеместной, постоянной, как зубная. С ней срастаешься, приучаешься жить с ней как с чем-то нормальным. И она больше не сводит с ума. От нее больше не хочется лезть на стену, писать грустные стихи, так пугающие маму и изображать из себя Электроника, который ничего не чувствует и никогда не плачет.
Знаешь, я никогда не требовала в своей жизни присутствия другого человека – любой человек, подошедший слишком близко, всегда воспринимался мной как досадное недоразумение, помеха, аномалия, соринка в моем безупречном глазу, в конце-концов… Потому что состояние одиночества для меня нормально. Оно заложено в меня природой. Я не считаю его неестественным. Да-да, бывают еще на свете люди с таким вот психологическим уродством. Такие как я выживают на необитаемых островах и не только не сходят с ума – они даже не сбиваются с мысли. Было бы что пожрать! А поболтать и с собой можно, если уж очень захочется.
Я не умею говорить о настоящем. Как-то это вымученно получается. Даже самые веселые моменты приобретают оттенок легкой меланхолии. Моменты душевного подъема сменяются какой-то серостью, депрессивностью, ниочемностью…