соломина, меж тем перебирала три стручка спаржи и таращилась на меня отнюдь не дружелюбно.
– Такты, Сонечка, тоже пишешь? – сверкая фарфоровыми зубами, спросила она.
На эту оскорбительную «Сонечку» надо было срочно ответить не меньшим оскорблением.
– Да, котик! – улыбнулась я в ответ так широко, чтобы все увидели, что у меня-то, в отличие от некоторых, пока вполне годно сохранились собственные зубы. Пусть и прокуренные до желтизны, но свои.
– Алла у нас – самый тиражный писатель в пансионе, – гордо сказала девка, функция которой в этом заведении по-прежнему оставалась мне неясной. – Ее рассказы чаще всего распечатывают другие члены комьюнити. Она так увлекательно пишет, что наши мужчины решили сделать ей личный сайт, чтобы и другие люди могли скачать ее романы! – продолжала услужливо обсирать Максимову девка. – И мы это очень поддерживаем. Если вы сможете писать так же интересно, то, наверное, они и вам сделают сайт.
Тут я не выдержала и сардонически расхохоталась.
– Вообще-то я профессиональный работник СМИ, – фыркнула я, все еще продолжая ржать. – И надеюсь, напишу что-то, представляющее большую литературную ценность, чем старческий лытдыбр, интересный лишь пансионерам.
По лицам сотрапезников я поняла, что сморозила что-то очень опасное.
Насколько опасное, я поняла лишь позже. Как выяснилось, я тут не одна такая, кто знает буквы и умеет писать. ВСЕ, практически все (!!!) жители пансиона мечтали написать Роман. И многие даже что-то там писали. В богадельне даже издавался собственный «Литературный альманах». Вот хрень! Я ожидала от этого богом забытого места всего чего угодно, но только не этого.
– Вот когда моя мама еще в этом пансионе работала, – трепала своим бескостным язычком девка-сотрудница, – все бабульки к старости тянулись к земле. Вы не представляете, что тут творилось! Каждая бабка – у другой уже и сил нет, чтобы ходить, – требовала себе личную грядку. И как заведенная копалась в ней. Прямо какой-то инстинкт, мания какая-то. Мне рассказывали, что раньше это у всех старушек такое хобби было. Говорят, даже когда картошку было дешевле купить в магазинах, бабки все равно ползли на эти грядки и втыкали в землю картофелины. И умирали на этих грядках. В мое детство туг все было чем-то засажено, и мама даже не знала, куда этот чертов урожай девать. А теперь вот все по-другому. Все пишут. Все пишут! Хотя чего же тут удивительного? Прежние старухи всю жизнь копались в земле, работали руками и под старость не могли остановиться, а нынешние ста…, то есть дамы элегантного возраста всю жизнь просидели в офисах, давя на клавиши. И тоже не могут остановиться. Прогресс! Но мы поощряем! Мы это с удовольствием поддерживаем. Потому что работа с информацией очень полезна для увядающего мозга…
На пассаже про увядающий мозг мое сознание отключилось…
Когда я проснулась с утра, никакой Роман писать уже не хотелось. Хотелось проявить хоть какое-то креативное разнообразие и умереть
