помидоры светились даже в темноте. Да, и холодное мясо с хреном, домашнего посола огурцы, хруст от которых был слышен в самых отдаленных уголках квартиры, и…
Да, конечно. И бутылка запотевшей водки, вынутая из холодильника в тот самый момент, когда раздавался звонок долгожданного гостя. И Халандовский, старый пройдоха, плут и мошенник, бросался не к двери, нет, упаси боже! Он бросался к холодильнику, вынимал литровую бутылку лучшей в мире водки производства местного завода и устанавливал ее в середине стола. И лишь потом, не торопясь, чтобы не запыхаться, чтобы выглядеть достойно и невозмутимо, шел открывать дверь гостю, который уже измаялся на площадке, не зная, что и думать, начав терять надежду встретить и обнять любимого хозяина этой квартиры…
– Здравствуй, Паша, – произнес Халандовский и отступил в глубь коридора. – Как я рад!
– Если бы ты не открыл еще минуту, – проворчал Пафнутьев, сдергивая с себя куртку, – если бы я не услышал твоих шагов, – он бросил кепку на крючок, – если бы я не так устал и не был так разочарован в жизни…
– То что было бы, Паша? – проникновенно спросил Халандовский, медленно открывая и закрывая большие печальные глаза.
– Я бы выстрелами из пистолета высадил все твои замки! И вошел бы, невзирая ни на что!
– И правильно бы сделал, Паша, – тихо проговорил Халандовский. – Следующий раз, когда меня не застанешь дома – высаживай смело. И входи. Как бы ты ни вошел – с помощью отмычки, гранатомета или просто позвонив в дверь, я всегда буду рад видеть тебя! Проходи, Паша, в комнату… Можешь не разуваться.
– А если разуюсь?
– Разуйся, Паша. Вот шлепанцы. Я поставлю твои туфли в сушилку, и ты уйдешь от меня в сухих туфлях. Вижу, вижу, Паша, как тяжело тебе сегодня жилось, как ты день-деньской бегал по улицам за преступниками… А что творится на улицах, я знаю…
– Ладно. Понял.
Сковырнув с ног туфли, Пафнутьев в носках прошел в комнату. Увидев стол, он остановился и закрыл глаза. И тихий, еле сдерживаемый стон вырвался из его груди.
– О боже… Неужели это еще возможно? – спросил он слабым голосом. – Неужели, Аркаша, жизнь продолжается?
– Я скажу тебе, Паша, больше… Она будет продолжаться еще некоторое время. И этого времени нам вполне хватит, чтобы насладиться плодами земли, воды и неба. А также дружеским общением.
– Иногда мне кажется, что все давно кончилось, что жизнь на земле прекратилась и…
– Остались только мы с тобой? – подсказал Халандовский, воспользовавшись заминкой Пафнутьева. – И ты прав, Паша. Меня иногда посещают точно такие же мысли.
Пафнутьев опустился в низкое, продавленное кресло, откинулся на спинку, положил руки на подлокотники. Сделав несколько глубоких вдохов, он посмотрел на Халандовского, расположившегося в соседнем кресле.
– Кажется, выжил, – выдохнул Пафнутьев.
– Не
