годы ты мог сгореть, утонуть, расчлениться… Паша, ты ведь и спиться мог! Что же тебя уберегло?
– С такой водкой, Аркаша, с такой закуской, в такой компании… Разве можно погибнуть? Что ты несешь?
– Ну что ж… Тоже хороший тост, – Халандовский снова наполнил рюмки.
Опять выпив до дна, Пафнутьев похрустел огурцом, отломил домашней колбасы, отведал и ее, почтительно склонив голову к плечу.
– Что скажешь? – спросил Халандовский, который похвалу принимал вроде бы и равнодушно, но ждал, когда похвалят его угощение, а если гости молчали, то начинал нервничать и переживать.
– Ничего, что я беру колбасу прямо руками? – спросил Пафнутьев. – Понимаешь, в такую колбасу грешно втыкать железную вилку, ее надо нетронутой, неповрежденной донести до самого рта.
– Не переживай, Паша, – успокоил его Халандовский. – Короли едят руками.
– Да? – удивился Пафнутьев. – А, знаешь, кажется, ты прав.
– Я всегда прав.
– Почему же в таком случае не делаешь ремонт в квартире? – спросил Пафнутьев. – Твоя квартира, конечно, прекрасна, но она станет еще лучше, если… – Пафнутьев замолчал, предлагая хозяину самому решить, что менять в его квартире, а что оставить как есть.
Халандовский замер на мгновение от такой резкой перемены темы, внимательно посмотрел на Пафнутьева, поднял бутылку, прикинув количество оставшейся водки, снова поставил ее на место.
– Я сделал ремонт в своей квартире. Но не в этой.
– У тебя есть еще одна?
– Две.
– Разумно.
– Я купил две квартиры на одной площадке, объединил их и сделал ремонт.
– Но живешь здесь?
– Да. Говори, Паша… Я чувствую холодок в душе, когда вижу, как подбираешься ты к чему-то главному… Мне страшно, Паша.
– Кому ремонт заказывал? – беззаботно спросил Пафнутьев.
– Это уже горячее, – проговорил Халандовский. – Есть такая фирма – «Фокус».
Халандовский взглянул на Пафнутьева и тут же опустил глаза, словно опасаясь, что его друг увидит в них больше, чем следовало. Он взял бутылку, разлил остатки водки. Убедившись, что бутылка пуста, поставил ее у окна за штору, как это делали в столовых в период жестокой борьбы с алкоголизмом. Тяжело поднявшись из кресла, сходил на кухню, хлопнул дверцей холодильника и тут же вернулся еще с одной бутылкой, тоже покрытой матовым, серебристым инеем.
– Хорошо сидим, да, Паша?
– Я вышел на них.
– Понял.
– И не отстану.
– Знаю. Но победить, Паша, не сможешь. Не потому, что ты стар, слаб или смелости в тебе недостаточно. Дело в другом. Это спрут. У него много щупалец. И стоит отрубить одно, как на его месте вырастает другое, а все остальные остаются целыми.
– Ты знаешь, чем они занимаются?
– Всем.
– В
