все остальные вынуждали его поступить хуже, чем он хотел, заставляли в чем-то отступиться от самого себя.
А дальше, за шаландовской спиной, расположились остальные. Нервно вздрагивая во сне, Худолей спал, прислонившись головой к холодному стеклу. На коленях у него стояла сумка со всем имуществом, которое положено иметь эксперту при выезде на место происшествия. Пафнутьев молча смотрел на ночную дорогу, на огни встречных машин, и до сих пор стоял у него перед глазами накрытый стол Халандовского, который пришлось оставить так спешно и некстати. Молча и даже как бы невидимо сидел Андрей, а за ним – два оперативника.
– Шаланда! – неожиданно громко произнес Пафнутьев, когда город остался позади и в свете фар замелькали низкие домики с темными, еще не ожившими садами.
Шаланда вздрогнул от неожиданности, недовольно подвигал плечами, но не откликнулся.
– Куда едем? – продолжал Пафнутьев. – Пожар? Наводнение? Землетрясение?
– Убийство.
– Да-а-а? – по-дурацки удивился Пафнутьев. – Кого же на этот раз?
– Объячев. Константин Александрович Объячев.
– Тот крутой, что ли?
– Он самый.
– Не может быть, – разочарованно произнес Пафнутьев, глядя в окно.
– Чего не может быть? – развернулся Шаланда, чтобы пронзить Пафнутьева гневным своим взглядом, но, не увидев ничего в темноте, снова обернулся к лобовому стеклу. – Чего не может? – повторил он уже спокойнее.
– Такого человека убить нельзя.
– Почему?
– Потому что он сам убьет кого угодно.
– И на старуху бывает проруха.
– На старуху – бывает, – рассудительно проговорил Пафнутьев. – Со старухами вообще случается черт знает что. Недавно на кладбище одну изнасиловали. Восемьдесят шесть лет. Такая вот проруха... Ум меркнет.
– Я знаю, отчего меркнет твой ум, Паша, – сказал Шаланда со скрытой усмешечкой, с той самой усмешечкой, которую Пафнутьев ненавидел больше всего в жизни, которая вводила его в бешенство за доли секунды.
– Отчего же он меркнет?
– Ладно-ладно, – миролюбиво проговорил Шаланда, мгновенно почувствовав по пафнутьевскому голосу, что над его головой начали сгущаться тучи.
– Смотри... А то я готов поговорить и на эту тему.
– Замнем, Паша. Виноват. Прости великодушно.
– Так что с Объячевым? – сжалился Пафнутьев.
– Дыра в голове.
– Большая?
– Смотря с какой стороны. Входное отверстие поменьше, выходное – побольше. Как обычно и бывает в таких случаях. Но самое интересное – в своей кроватке помер мужик.
– Это как? – не понял Пафнутьев.
– Заснул и не проснулся.
– Почему?
– Во время сна в голове дыра образовалась, – усмехнулся Шаланда. – Так бывает.
– Сонного, что ли, застрелили?
– Вот и до тебя, Паша, дошло.
Пафнутьев
