он после увольнения из «органов» и отсидки за излишнее рвение и «перегибы», а как достойно нес себя, когда работал сторожем в магазине. А как вздрагивали простодушные соседки, когда «Стяпан Сляпой», шел в сельсовет или исполком, поблескивая толстыми линзами своих очков, чтобы «стукануть» на очередного не понравившегося соседа. С младых ногтей Степан высоко нес свое достоинство и не любил, когда его кто-нибудь ронял. А тут уронили не то, что достоинство – уронили саму персону, ценную, любимую, родную. Когда же об него споткнулась выбежавшая вслед за сыновьями Альбина, и железная трубка в ее руках чиркнула по асфальту в нескольких миллиметрах от его драгоценной лысины, старика взорвало. Бодро вскочив на ноги, старик сбегал в дом, вытащил из шкафа толстый офицерский ремень с медной бляхой и подключился к погоне. А братья Бякины скрылись в саду.
За садом бабушка Муня и дед Степан ухаживали не особенно старательно. Нет, по весне все деревья были аккуратно выбелены, и земля под стволами тщательно перекапывалась, а заблудись в саду бедолага-крот, его будут долго и остервенело гонять лопатой, пока бедный зверек не сбежит к соседям, причем по поверхности земли, огромными прыжками, визжа и спотыкаясь. Но от прочих вредителей деревья не опрыскивались, по весне не подкармливались, а про новомодные химические штучки, способные за короткое время превратить яблоки в насыщенные нитратами арбузы, старики слыхом не слыхивали. Половину урожая съедали воробьи, вторую – Саша и Леша, из того, что осталось, бабушка Муня варила варенье. Сад дед Степан посадил во времена своей энкавэдешной юности, и теперь гигантские деревья просто доживали свой век вместе с хозяевами.
Под деревьями росли высокие кусты черной смородины и крыжовника, цветы и какие-то премерзкие колючки, долженствующие давать целебные плоды, но не приносящие обитателям дома ничего, кроме болезненных уколов. В колючках залег Саша, надеясь, что из этих шипастых зарослей его никто выковыривать не будет, распластался, пронзенный во многих местах острыми иглами, и затих.
Леша же, вспомнив первобытную юность человечества, полез на дерево и повис на тонкой ветке, нависающей над птичником и кроличьими клетками. Недооценил он свою многоопытную маму. Частенько бивала она своих сыновей разными подходящими и не очень хозяйственными предметами, часто устраивала она погони и выслеживания – так что имела опыт. Ее острый слух быстро распознал вкрадчивый шорох листьев, а некстати выглянувший месяц осветил непонятный нарост на ветке.
Альбина высоко подпрыгнула, взмахнула трубкой и ткнула ею в этот нарост.
– У-у-у-и-и-и! – Пронзительным визгом придавленного поросеночка взвыл Леша Бякин.
Альбина стала прыгать, стараясь достать своего младшего сына трубой, а Леша начал пятиться, перебираясь на все более тонкие ветки.
– Слезай, скотина! – Орала Альбина Степановна Мазлумян.
– У-у-у-и-и-и! – Выл в ответ Леша.
Наконец
