– дети Воскресной школы вместе со священником и дьяконом. При них и началось самое интересное.
Разобрав кладку склепа, среди останков дубового гроба обнаружили мощи священника в зелёном облачении, в чёрной рясе, с останками напрестольного креста и Евангелия в районе груди. Глава была немного повёрнута набок, но не тронута теми, кто во времена гонений разобрал кладку склепа в районе главы. Под главой лежали остатки соломенной подушки, в районе груди – два креста: один маленький кипарисовый нательный, другой священнический наперсный, на наградной Георгиевской ленте, с надписями на сторонах «1812 г.» и «Не нам, не нам, а Имени Твоему». Облачение и его части, части гроба и землю, среди которой находились частицы облачения, гроба складывали на простыни и относили в храм на отведенное место, а сами мощи складывали в специально приготовленную первоначальную раку.
В это время пришедшие крестным ходом справили последнюю панихиду по отцу Алексию на месте его захоронения.
Затем раку с обретёнными мощами крестным ходом внесли в храм. Раку поставили перед Царскими вратами и отслужили первый молебен. Прихожане (даже те, кто вначале сильно возмущались) расчувствовались, благодарили приехавших из Москвы и пришедших крестным ходом из Лыскова, несли, кто молоко, кто продукты, а потом, потрясённые, радостные, прихватив на память кирпичики из склепа, разошлись по домам.
Церковные археологи стали просеивать землю, которая была в непосредственном контакте с мощами и могла содержать в себе отдельные частицы как мощей, так и облачения и гроба.
На следующий день игумен Дамаскин с помощниками закончили начатую накануне вечером обработку святых мощей специальным составом (белое вино соединялось с розовой водой), уложили их аккуратно в гробницу и, отслужив благодарственный молебен, отбыли в Москву. В этой временной раке мощи почивали до дня прославления, до 26 мая следующего года.
Накануне дня прославления Всенощное бдение возглавил митрополит Нижегородский и Арзамасский Николай (Кутепов). Тогда ни сам Владыка, ни кто из приехавших на торжества не знали, что это одна из последних служб архипастыря. Последующий вскоре внезапный уход его был настоящим горем для многих. Да что там! Епархия попросту осиротела. Так и хочется вслед за отцом Серафимом (Роузом) сказать: «Такого отца у нас больше не будет»… Но всё это будет потом, а тогда всё шло как обычно, по заранее продуманному и утверждённому самим Владыкой плану. Все, кто желал принять участие в торжествах, могли свободно приехать, не испрашивая на то специального благословения ни в устной, ни в письменной форме. Всё тогда в нашей епархии было ещё по-домашнему просто и по-отечески любовно.
Собрались и мы на автобусе со своим приходом. А мне недостойному даже выпала честь составить к
