любит «формы» и «силиконовые губы». Все его артистки одного типажа.
– Туртанчик выделяется среди них.
– Цветом концертного костюма и блеском стразов.
– У него есть в репертуаре неплохие песни. Душевные.
Фома строго глянул на меня. Спешу прикусить язык – иначе махровое полотенце, которое висит у него на костлявом плече, полетит в мое «туповатое» лицо.
– Найдет Патрик деньги, и мы попадем в еженедельный топ—сорок. Ясно?
Часы на смене летят как пули из автомата – намолоть зёрна, разровнять ступой, впихнуть ситечко, привести в движение ручку гудящего паром аппарата, взбить молоко в стальном ковшике и обязательно произнести с улыбкой:
– Сахар и трубочки на раздаточном столике.
Если вдруг выдается свободная минутка, то я не без удовольствия наблюдаю за посетителями. В половину шестого – технический перерыв. Обычно запираюсь в подсобке, беру заранее припрятанную на полке над дверью книжку и погружаюсь в мир психологического романа с закрученным сюжетом. Сегодня остаюсь в зале – высматриваю всех входящих в кофейню. С Альбертой мы заранее условились, что она займет угловой столик. Но там уже сидит кто—то. Неужели она? Пропустила? Вручаю последнему клиенту в очереди коробку с эклерами, прошу Фому подменить и, вытирая руки о черный передник, подбегаю к белокурой девушке в грязно—серых брюках и бежевой кофте—распашонке.
– Альберта! Я Криста.
– Ой, – опомнилась гостья. – Криста Симонс? – переспросила она.
– Да.
Альберта молчит. В упор смотрит на меня и не может оторваться от белого пятна на завязках пояса – краем стола прикрываю недостаток в униформе. Медленно опускаюсь на свободный стул. Упрямо закинув ногу на ногу, изображаю «умный вид», затем сую в нагрудный карман передника стянутый у Фомы блокнот с измятыми страницами – мне хочется показать значимость моей «маленькой» должности. Альберта с интересом разглядывает растрепанные волосы – приглаживаю их, обветренной губой придавливаю резинку простого карандаша – и этот жест не ускользает от смеющихся глаз подруги. Вытягиваю правую руку и вдруг сознаю, что не следовало этого делать. Пальцы у меня неухоженные, ногти разной длины, заусеницы, и лаком не пользуюсь. Если только прозрачным.
– Перерыв пятнадцать минут, – шепотом предупреждаю я.
– Ты не говорила, что работаешь в кафе.
– Приходится, – пожимаю плечами. – До полудня уроки, днем смена, с девяти до одиннадцати занимаюсь – готовлюсь к майским конкурсам по литературе. Если в школе обыграю ботаника Стивена, то меня на район заявят. Стану лучшей среди местных умников – на общегородской отправят.
– Соревнования? – с удивлением переспросила Альберта. – Зачем? Мне казалось, что кроме игры «Люди» тебя ничего не интересует. Ты многим делилась, но не рассказывала, где живешь, имеешь ли друзей и чего хочешь получить. По—моему, глупо и совсем ненужно.
– Не переживай,
