ценном именно для войск происшествии. Скажем, я глубоко впечатлен этим новым средством под названием «морфий», и для хирургии оно замечательно, однако к нашему закладу отношения иметь не должно.
– А прямо завтра не желаете бомбу огромной разрушительной силы?
– Действительно, – неожиданно поддержал меня Василий Иванович. – Мы не в карты играем. Здесь помимо удачи и мозгов труд потребен. К вечеру результат представить не удастся и гению.
– Три месяца срока для представления проекта, – заявил Шипов.
– А судить кто будет? – подозрительно потребовал Чернецов.
– А хотя бы Василий Иванович, – предложил Иван Афанасьевич.
– Надеюсь, никто не сомневается в честности прокурора? – гордо сказал Суворов.
– Пусть Миних решает! – почти пропел счастливый Чернецов.
Уверен, он в курсе: я у того не бываю. Бирон не любит перебежчиков, а армейские дела до сего дня меня не касались, и мог спокойно игнорировать, кроме официальных визитов. Теперь выйдет боком. К любому предложению Христофор Антонович отнесется с подозрением и с порога может отвергнуть. Исключительно по причине нахождения в чужом лагере.
– Кто за армию отвечает, тому и ставить резолюцию.
– Полгода, начиная с сегодняшнего дня, в качестве последней инстанции – фельдмаршал Миних. Он выносит окончательное решение. Проигравший платит тысячу рублей, – глядя ему в глаза, произнес я. – Не ея высочество. Мы с вами спорим. Идет?
Лиза подставила меня натуральным образом, и обязательно поговорю потом. А сейчас я вынужден идти до упора. У меня ведь ничего нет, кроме тяжким трудом заработанной репутации. С нею можно многого добиться. Стоит, однако, ей пошатнуться, как стану уязвимым и последуют новые нападки со всех сторон. Я выскочка, и слишком многие о том помнят и норовят продемонстрировать. Отступать нельзя.
– Согласен, – после почти незаметной паузы проговорил Чернецов.
Сдавать назад ему тоже поздно, сам напросился. А я поборюсь. Полгода – достаточный срок. С чего начать? Да с тех же касок!
Глава 8. Любопытство не порок
На балах я появляюсь достаточно редко. Мероприятия эти многолюдны и непристойно роскошны. Анна Иоанновна хотела ни в чем не уступать по пышности и великолепию европейским дворам. И, надо сказать, ей это вполне удавалось. Даже избалованные иностранцы восхищались роскошью русской императрицы.
В обыкновенные дни помимо танцев давали разнообразные представления: французскую комедию, итальянскую оперу и немецкий спектакль. Наряды дам были очень богаты, равно как и украшения. Брильянтов надевали изумительное множество. Иного поведения просто не поймут. Даже на женщинах сравнительно низкого звания бывало камешков на десять-двенадцать тысяч рублей. Они и в частной жизни никогда не выезжали, не увешанные драгоценными уборами. Мне представить жутко, на какие суммы у иной княгини цацек в шкатулке.
