в результате прерывания беременности, обсуждали вопрос об абортах. Они говорили, что аборты – это социальная проблема, и каждый случай принятия женщиной решения об этом связан с большими переживаниями, страхом и боязнью последствий. К сожалению, женщины не всегда получают необходимую поддержку в своих тревогах и опасениях, а иногда и просто сталкиваются с безразличным отношением к своему состоянию. Из их разговора Вячеслав впервые узнал о доулах, призванных помогать женщинам при родах и других медицинских вмешательствах при беременности. Доула становится помощницей беременной женщины, призванной быть советником и оказывать ей эмоциональную и психологическую поддержку, создавать безопасное окружение женщине, которая, испытывая страх от предстоящего, еще сталкивается порою и с осуждением. Его не удивило, что он не знал о такой профессии; врачи говорили о том, что у нас в стране официально нет организаций доул и, соответственно, системы в том, как проходит их работа. Услышав все это, и, узнав то, что рассказала Людмила, в голове Вячеслава промелькнула обжегшая его мысль – что он невольно стал участником убийства своего сына. Люди, подумал Вячеслав, не придумали более страшного средства, чем аборт, для уничтожения себе подобных. Он был уверен, что тех, кто принуждает женщин совершать этот акт убийства, надо судить как преступников. Другое дело, когда необходимость аборта продиктована особыми обстоятельствами. Вячеслав не сомневался, что если бы Людмила рассказала все раньше, он мог бы отговорить ее от ошибочного шага. Тем не менее слушать слова Людмилы ему было больно и обидно, но с особой силой, ощутив свою любовь к ней, и, почувствовав, как она ему дорога, он тихо произнес:
– Я виноват больше тебя, что тогда дал тебе основание так обо мне думать.
Обняв, он крепко ее поцеловал. Как-то размышляя о своих отношениях с Людмилой, Вячеслав подумал, что по – разному с Михаилом относясь к взаимоотношениям с женщинами, ему трудно понять его беззаботность в связях с ними и ту легкость, с которой он готов рассказывать об этом, не особо заботясь о выборе собеседника. Продолжая оставаться друзьями, они вообще почти всегда принципиально расходились в понимании всего, что касается отношений мужчины и женщины. Как-то без особого повода у них возник разговор о многоженстве. Рассуждая о том – хорошо это или плохо, правильно или нет, как обычно, заспорив, Михаил вдруг заявил:
– Не вижу в этом ничего плохого. Мужчине предоставляется возможность получать удовлетворение от нескольких женщин, ничего не скрывая и никого не опасаясь.
– Ну, а что испытывают и чувствуют женщины – это не имеет никакого значения? – спросил Вячеслав, выражая свое несогласие с Михаилом.
– А причем здесь женщины? – удивился Михаил, и продолжал: – Ведь говорят, что если мужчина может обеспечить и удовлетворить не одну женщину, он может иметь несколько жен, и женщины соглашаются с этим.
Вячеслав подумал и, улыбнувшись, полушутя – полусерьезно, сказал:
– Ну, тогда, если руководствоваться этим принципом, то
