приказ не имело ни малейшего смысла, и с обреченным вздохом я принялся подниматься из подвала. Сержант шагал впереди, сзади шумно сопели два крепких констебля.
Обложили…
В приемной главного инспектора изрядно заинтригованный происходящим адъютант под роспись вернул изъятые при задержании вещи, дал время рассовать их по карманам и лишь после этого уведомил фон Нальца о моем появлении.
– Проходите, главный инспектор готов вас принять, – объявил он, опуская трубку телефонного аппарата на рычажки.
В некоторых ситуациях «готов вас принять» ничем не отличается от «желает вас видеть незамедлительно», поэтому я подавил обреченный вздох и решительно распахнул тяжелую дубовую дверь.
«Цербер» в кармане пиджака придал мне определенную уверенность, но значение имел больше сам факт наличия оружия, а вовсе не возможность пустить его в ход.
В кабинете главы полиции метрополии царил полумрак. Окна закрывал плотный тюль, он скрадывал проникавший с улицы свет и без того пасмурного сентябрьского дня. В камине плясало на дровах тусклое пламя, на стенах приглушенным светом горели газовые рожки. Лампу на заваленном газетами и корреспонденцией столе не включили, и на фоне всеобщей серости помещения ярким светом сияли одни только глаза главного инспектора.
– Вы меня удивляете, Леопольд, – брюзгливо произнес фон Нальц, даже не предложив присесть. – Вы хоть понимаете, что своим поведением дискредитируете память своего великого предка?
– Я не совершил ничего предосудительного, главный инспектор.
Фридрих фон Нальц поморщился и спросил:
– Зачем вам понадобился второй паспорт?
– Хотел начать новую жизнь, – ответил я в общем-то чистую правду. – Разве это запрещено? Паспорт настоящий.
– Окажись он фальшивкой, я не стал бы вмешиваться, – прямо заявил старик. – Но выдвинутое в отношении вас обвинение донельзя…
– Надуманное, – подсказал я.
– Сомнительное, – высказал главный инспектор собственную трактовку. – И поскольку собранные улики являются исключительно косвенными, не вижу оснований удерживать вас на время расследования под арестом. Надеюсь, вы не заставите меня об этом решении пожалеть.
Жгучий взгляд бесцветных глаз ожег недобрым огнем, но тут, к счастью, главный инспектор отвлекся на затрезвонивший телефонный аппарат, и я с облегчением перевел дух.
– Пусть ждут, сейчас спущусь, – выслушав сообщение, ответил Фридрих фон Нальц и раздраженно бросил трубку на рычажки. Несколько секунд он сидел, напряженно глядя перед собой, затем решительно поднялся из-за стола, приблизился и похлопал меня по плечу ладонью, худой и твердой будто доска.
– Леопольд! Мой вам совет: держитесь подальше от неприятностей. Вы ведь не простой обыватель. Ваша репутация должна оставаться безупречной ради памяти деда, который был важнейшим политическим
