обыскал всю лодку. Вроде бы все на месте. Нашлось, правда, еще несколько следов вторжения, однако взломщики ничего не украли. Собираясь проверить верхнюю часть судна, я гадал: зачем неизвестные проникли на борт? Если мотив – не кража, то что тогда?
В иллюминатор по левому борту я заметил ноги в шлепанцах, а через пару секунд Ник Кронос утробно прокричал:
– Прошу разрешения подняться на борт!
Неторопливо, с ленцой ко мне спустился Ник: густые кудри, усы, веселые темные глаза и кожа цвета олифы. Жизнь и работа в море придали его телу Геркулесовы пропорции, а духу – твердость и несгибаемость, как у Ясона. Ник напоминал этакого ковбоя греческого происхождения: за ним тянулась череда бывших жен, детей, подружек и кредиторов. Зато он, как сенбернар, всегда оставался верен и предан друзьям, среди которых мне выпала честь быть.
Двигался он сегодня плавно и медленно, а значит, страдал похмельем. Ладно, подожду пару минут, а потом расспрошу, не видел ли он кого поблизости от «Юпитера».
Виляя хвостом, Макс бросилась ему навстречу, поприветствовать. Ник одной рукой оторвал ее от пола, точно великан – игрушку, и поднял над головой:
– Эй, сосиска, идешь со мной в море?! Буду кормить тебя осьминогами, давать погрызть морских звезд и лаять на дельфинов. Вот это будет жизнь, да-а-а-а!
Он закружился, подняв Макс еще выше в греческом танце. Такого возбуждения мочевой пузырь Макс не выдержал, и такса пустила струйку на руки Нику. Я заорал, а Ник лишь рассмеялся.
– Сосиска! Смотри, что натворила! – Ник поспешно опустил Макс на пол, словно десятифунтовый тлеющий уголек. Макс грустно посмотрела на него пьяными от головокружения глазами. – Не тушуйся, малютка, я всегда так действую на женщин.
– Сейчас принесу полотенце, – предложил я.
– Нет, Максин хотела мне что-то сказать.
– Да, и что же?
– Она так ненавидит меня, что даже обоссала, или же хотела сообщить: «Никки, дружок, тебе пора помыться, и вот тебе лишний повод».
Взглянув на Макс еще раз, он снял рубашку и, выйдя на кормовую платформу, скинул шлепанцы и нырнул в воду. Отплыв от лодки футов на пятьдесят, перевернулся на спину и прокричал:
– Хороша ванна!
Затем снова лег на грудь и поплыл к «Юпитеру», словно олимпиец.
Я бросил ему полотенце.
– Тебе повезло, что прилив. Иначе моча Макс оказалась бы чище, чем вода в бухте.
– Да мне как-то по барабану. По крайней мере, я не заморачиваюсь. – На шейной цепочке Ника поблескивал золотой крестик.
– Ник, ты никого не видел на моей лодке? Или поблизости от нее?
– Дай-ка подумать… Я только сутки как вернулся, а вчера перебрал узо[8] и заснул как мертвец. – Он на мгновение прикрыл глаза. – Я шел против течения и заметил двух посторонних – никогда прежде их здесь не встречал: мужик – лысый, что твое колено, и баба – лица не видел, зато попка у нее что надо.
Я рассказал про убийство, про детектива Слейтера
Узо – греческий алкогольный напиток, дистиллят с анисовой вытяжкой.
