подошёл у Эхидны для деторожденья,
Крепкая тройня мальчишек увидела свет,
Силой и ростом достойны вознагражденья —
Стали мужчинами дети в четырнадцать лет.
Старшему сыну дала лук Геракла Эхидна:
«Это оружье отца, натяни тетиву!»
Но сплоховал Агафирс, стало очень обидно,
Что от отца перенял только глаз синеву.
Среднему сыну царица дала испытанье:
«Силу свою покажи, мой любимый Гелон!»
Но не хватило «мужчине» ни сил, ни желанья:
«Я не могу, я – не Зевс и не бог Аполлон!»
Скиф натянул тетиву и воскликнул победно:
«Я это сделал, и лук теперь станет моим!
Все упражненья мои не пропали бесследно,
Буду отныне Землёй и Зевесом любим!»
Стал он царём после первой, удачной, охоты,
Двое других сыновей были здесь не у дел,
Вскоре ушли покорять на чужбине высоты,
Чтобы не видеть оружия – лука и стрел.
Скифией стало Гилейское царство отныне,
Земли объяла она между гор и морей.
Помнить славяне должны о Геракловом сыне,
Род основавшем героев и богатырей!
Той же дорогой они возвращались в Элладу,
Ливни не смыли ещё златорогой следы,
Гера коварная вновь получила усладу —
Ею гонимый Геракл в двух шагах от беды.
Преодолён бегуном снова Истр величавый,
Множество прочих холодных стремительных рек.
Ветра быстрей возвращался атлет худощавый,
Только с пустыми руками бежал к дому грек.
След пролегал к месту первого с ланью свиданья,
Встретил племянник с восторгом его у ключа,
Встречей желанной закончился год ожиданья,
Долго Геракл не держал золотого меча!
Снова пришла златорогая лань к водопою,
Но не помчался за нею могучий герой.
Остановил её пущенной палкой тупою,
Сделанной тут же стрелою из ветки с корой.
Лань от удара упала на оба колена,
Быстро схватил её он, совершив три прыжка.
Не избежала теперь златорогая плена,
Крепко держала беглянку Геракла рука.
Туго связав ей изящные медные ноги,
В город Микены нести на плечах был готов,
Но не успел он и шага ступить по дороге,
Как перед ним появилась богиня лесов.
«Знаешь ли ты, – вопрошала его Артемида, —
Чью быстроногую лань ты взвалил на хребет?
Это плененье – большая богине обида,
В этом лесу ты покинешь, Алкид, белый свет!» —
«О, не вини ты меня, дочь бессмертной Латоны!
Не оскорблял никогда олимпийских богов,
Чтил
