легче.
Так и пошло: Миколай еврею хлеб, тот ему сигареты.
– Только вот где он их достает? – удивлялись пленные. – За проволоку не выпускают. Не иначе где-то на фабрике.
Миколай к нему с вопросом:
– Хаим, скажи где?
– Как скажу, так без хлеба останусь.
– Да нет…
Не согласился. Хаиму он со станции хлеб приносил исправно. Сдружились.
Через неделю тот подошел к Миколаю:
– Завтра нас поведут отсюда. Куда, не знаю. Идем, покажу тебе, где есть курево.
В подвале оказалась заваленная, загаженная какими-то отходами комнатка. За ней другая. Не знай – не найдешь, не заметишь. Там и были папиросы, сигареты. Много папирос и сигарет. Вроссыпь.
– Вот Хаим, надо же так их унюхать, – восхитился евреем Миколай, – дай я тебя обниму.
Сам со своим высоченным ростом еле пролез туда, набрал полную противогазную сумку. Все, теперь не пропадем: курево есть, хлеб тоже. А что еще здесь надо, чтобы выжить.
Утром всех евреев выстроили на фабричном плацу. Окружили солдатами с собаками. Повели. Крик. Плач.
Больше месяца держали пленных солдат на фабрике. Без лекарств много раненых умерло. Вошь пошла. Хорошо, холода не наступали, а так одной машины, что вывозила мертвых, не хватило бы.
В конце октября приехали советские офицеры. Пошел среди пленных слух: у кого из западников-белорусов богатая родня, а у нее – золото, тех обменяют на поляков, что оказались в плену у Советов. И раненых будут обменивать, но только тех, у кого земли много.
Первым из пленных, что находились в главной пристройке, вызвали Колба. Ожидали его недолго. Не пришел, прибежал. От радости и слова толком сказать не может.
– Записали… записали, значит. Сказал, что земли у родни 20 гектаров и что деньги есть.
– Так у тебя нет ее столько.
– Была не была, может, поверят.
Оживились, зашевелились. Надежда появилась. Вызвали и Николая Шельму. Раненый он был. Ослаб сильно, но жилистый хлопец. Записали и его. Те, кто похитрее, поняли, что надо и соврать, пока там разберутся. Главное, чтобы записали.
Два списка вели. Один немцы себе составляли, другой – советские офицеры.
Вызвали и Миколая.
– Вы, хлопцы, как хотите, а я обманывать не стану. Нет у батьки ни земли, ни золота.
Накинулись на него сотоварищи:
– Главное – домой вырваться!
– А если проверят?
– Пока никого не проверяли.
– Так ведь и никого не отпустили.
Зашел Миколай в комнату. За столом сидят немец и два советских офицера. Ладные такие, курят, пьют что-то. По-немецки хорошо говорят. Переговорят с немцем и смеются вместе. Записывали все. Спрашивали, имеет ли семья возможность выкупить его.
– Нет, не имеет.
– Бедняк?
– Так.
– Вы свободны, – и указали на дверь.
– Паночки,
