в склепе-то никаких надписей не нашли…
– Пока что не нашли. Однако ясно, кому мог такой склеп принадлежать. Одному-единственному человеку, облаченному царской властью, но не погребенному по скифскому обычаю в кургане.
– Это если верить Геродоту. А если не верить Геродоту?
– А почему ему не нужно верить? Он объективный был человек.
– Угу, потому и писал про гиперборейцев.
– Так, может, и правду…
– Особенно про то, как они на крыльях летают, молодец, Геродот!
– Может, про гиперборейцев он с чужих слов, а тут же все рядом было.
– И что, сказать хотите, что Геродот сам при погребении Скила присутствовал?
– Но знал же!
– Это вы что, из надписей на монетах вывели? Так мог быть и другой царь.
– Мог, но этого звали Скил.
– А может, и не Скил. И может, и не царь.
– Скил и царь, иначе зачем жезл в погребение класть? Причем не новый, а потрепанный, многими поколениями царей пользованный. Нет, точно Скил.
Я пытался понять, о чем Эдик так яростно спорит с Левой и почему найденное погребение должно принадлежать Скилу. Конечно, одна из монет у нас была с таким именем. Но значит – было еще и погребение? Потом мне Лева объяснил, в чем тут суть. Только этот никонийский царь был похоронен в античном склепе. И не за стенами Никония, а в самом оживленном его центре, то есть он был очень уважаемым человеком. О Скиле ведь многое известно, о нем писал сам Геродот.
Это был сынок скифского царька Ариапифа и местной женщины-гречанки. Мамаша воспитывала своего Скила в греческой вере, по Геродоту, он умел читать и писать на этом языке и вообще как-то больше признавал не скифский, а греческий образ жизни. Став царем, он смог подчинить влиянию Никония ближние города. Геродот писал, что в Ольвии у него был белокаменный дворец, окруженный статуями грифонов и сфинксов. И когда он приводил свое войско в Ольвию, то оставлял воинов за пределами города, в шатрах, а сам отправлялся во дворец, переодевался в греческое платье и вел там нормальную жизнь по всем греческим правилам. Молился он греческим богам и приносил им же жертвы, как принято у греков.
И как-то скифам стало известно, какую неправедную жизнь ведет их царь. То ли кто из доверенной стражи проболтался, то ли среди греков оказался доносчик. Но скифы возмутились, подняли восстание и свергли Скила, а царем сделали его брата Октамасада. Скилу пришлось бежать далеко на запад, во Фракию. Но против Фракии пошел его брат, и фракийский царь, которого перспектива войны со Скифией страшила, тут же поспешил выдать гостя врагам. Таким образом этот Октамасад решил важную для себя задачу – вернуть на родину своего венценосного брата, избавиться от конкурента навсегда. Скила фракийцы отдали на верную смерть. Получив нарушившего скифские законы брата, Октамасад тут же снес ему голову. И, между прочим, находки кладоискателей
