может, оно и скифское, но не из черноморских курганов, говорят одни; другие сказали, что золото не из Прикрымья, а скорее уж с Кубани, а третьи – что все это больше похоже на сарматов. Но вот монеты…
– Имя? – спросил дядя Мося.
– Имя, – согласился Лева. – Мы потому и хотели, чтобы вы все это увидели, потому что вам удалось хотя бы подержать вещи из Никония. Там таких не было?
– Таких точно не было, – покачал головой Эдик. – А вы, ребятки, вообще-то какой частью тела думаете? Вашим вещам сколько лет должно быть? А никонийские когда найдены? С чего это вы вдруг взяли их и связали? Лев, уж вы-то ученый. Это вашему другу журналисту простительно…
– Я и не говорил, что они никонийские, – удивился Лев, – я же их и не связывал! Ох ты, боже мой! Но… вот, поглядите-ка, – и он показал им прорисовку золотой пластины. – Надпись отвратительно читается, но все же… Вы ведь похожую пластину видели?
Старички уперлись глазами в прорисовку, потом поглядели с сожалением:
– Нет, Левочка, то, что мы видели, было попроще. Тут же целый зверинец вокруг вашего Скила, если это, конечно, Скил. Впрочем, о чем речь?
Эдик нагнулся, взял с пола портфель, раскрыл аккуратно и вынул переносной альбом для фотографий. Тут уж над столом склонились мы. Даже я, на что уж профан, и то сразу понял, что наша прорисовка и фотография никонийской пластины – вещи совершенно разные. Да и лица у бородатых воинов на пластинах были непохожими. Лева только вздохнул: вполне возможно, что и имя нашего бородача было вовсе не Скил, потому что от имени у нас осталась всего лишь первая буква.
– А монеты? Сова-то и на наших есть, – протянул он удрученно, – я думал, что они могут быть похожи на неизвестные мне монеты Скила, если вы такие видели.
– Нет, – сказал Эдик, – таких не видели. И у меня ваши монеты, которых нигде нет, кроме этой тетради, смущают больше всего. Я все же нумизмат. И все эти монеты знаю, но чтобы такие надписи… Прямо-таки Рахумовским воняет!
– Я понимаю, – вмешался тут я, – подделать эту, как ее, олениху, но монеты-то зачем? Их же дорого все равно не продать!
– Вот-вот, – согласился Эдик, – точно не продать, потому что коллекционер отшатнется, а для археолога такая находка ничего не стоит. Не он ее выкопал. А монета без адреса – это и не монета вовсе, как бы хороша она ни была. У монеты должна быть прописка. Если, конечно, это не монета из клада. Но тогда…
– Вы хотите сказать, что наши вещи все-таки из одного источника? Что они были именно кладом, а не коллекцией?
Старички переглянулись и только пожали плечами. Больше мы из них так ничего и не вытянули. Получалось, что отправились мы в Крым совершенно зря. Ну, не совсем зря. Потому что мы заглянули еще к одному Левиному знакомому, который занимается историей караимов. От наших поисков он оказался бесконечно далек, но дома у него было так много старых книг и журнальных вырезок по истории украинской археологии, что я набрал там немало интересных материалов о скифском золоте. Ладно, подумал
