том, что людям нужно развлеченье
И что здоровье надобно беречь,
Взглянувши на нее, в одно мгновенье
Заметил он блестящих, белых плеч
Роскошный очерк, легкое движенье
Груди, зубов-жемчужин ровный ряд
И кроткий, несколько печальный взгляд.
Заметил он еще вдоль алых щек
Две кудри шелковистые да руки
Прекрасные… Звенящий голосок
Ее хранил пленительные звуки –
Младенчества, как говорят, пушок.
А за двадцать ей было… пользу скуки
Кто может отрицать? Она, как лед,
От порчи сберегает наш народ.
Пока в невинности души своей
Любуется наш юноша стыдливый
Чужой женой, мы поспешим о ней
Отдать отчет подробный, справедливый
Читателям. (Ее супруг, Фаддей
Сергеич, был рассеянный, ленивый,
Доверчивый, прекрасный человек…
Да кто ж и зол в наш равнодушный век?)
Она росла печальной сиротой;
Воспитана была на счет казенный…
Потом попала к тетушке глухой,
Сносила нрав ее неугомонный,
Ходила в летнем платьице зимой –
И разливала чай… Но брак законный
Освободил несчастную: чепец
Она сама надела, наконец.
Но барыней не сделалась. Притом
Авдотья Павловна, как институтка,
Гостей дичилась, плакала тайком
Над пошленьким романом; часто шутка
Ее пугала… Но в порядке дом
Она держала; здравого рассудка
В ней было много; мужа своего
Она любила более всего.
Но, как огонь таится под золой,
Под снегом лава, под листочком розы
Колючий шип, под бархатной травой
Лукавый змей и под улыбкой слезы, –
Так, может быть, и в сердце молодой
Жены таились пагубные грезы…
Мы посвящаем этот оборот
Любителям классических острот.
Но всё ж она любила мужа; да,
Как любят дети, – кротко, без волнений,
Без ревности, без тайного стыда,
Без тех безумных, горьких сожалений
И помыслов, которым иногда
Предаться совестно, без подозрений, –
Безо всего, чем дерзостную власть
Свою не раз обозначала страсть.
Но не была зато знакома ей
Восторгов нескончаемых отрада.
Тоска блаженства… правда; но страстей
Бояться должно: самая награда
Не стоит жертвы, как игра – свечей…
Свирепый, буйный грохот водопада
