как минимум, станции на маршруте будущих тематических экскурсий, – в историческом здании на Лубянке, в Бутырской тюрьме (там, кстати, есть и свой небольшой музей), а может быть, в конкретном месте сортировки и отправки эшелонов на восток (на станции «Красная Пресня – товарная»). Хорошо себе представляю и несколько «персональных» филиалов – скажем, музеи Варлама Шаламова (на Колыме) или Осипа Мандельштама (во Владивостоке).
Пустоши памяти
И тени страшные Украины, Кубани…
Дрейфуя между якобы «европейским» и якобы «российским» полюсами, Украина переживает и пытается преодолеть не только экономический и политический кризисы, но и нечто даже более фундаментальное – родовой кризис идентичности. В Беловежском роддоме под рукой оказались только украинский язык, серьезная литература на нем и украинская советская государственность в том весьма выигрышном для Украины виде, в каком ее, в общесоюзных интересах, выстроила советская власть – с Крымом, Донбассом, Галицией, Северной Буковиной и Закарпатской Русью.
Тем более и тем более срочно (sic!) затребованными оказались исторические «скрепы» – по возможности широкая ретроспектива корней украинской незалежности и самостийности. Собственно исторические реалии тут помогали мало. Все гетьманы до единого, даже самые успешные и независимо от личной симпатии к жидомору, – не более чем вассалы и марионетки, отличавшиеся друг от друга только ориентацией в геополитическом силовом треугольнике «Россия – Польша – Турция» (впрочем, от попытки употребить на дело Мазепу не отказывались: проверяли, достаточно ли предательства России для глорификации не Швеции, а Украины). Все романовские коннотации (Малорóссия, Новорóссия!) – на фоне погубернского деления и строгой, в украинском случае, унитарности – просто резали слух. А украинская самостийность из лихолетья Революции и Гражданской войны (что тебе киевская Украинская народная республика, что харьковская Украинская народная советская республика, что гетьманат Скоропадского, что петлюровская Директория) – в каждом своем проявлении, кроме разве что советской, уж слишком была геополитически несамостоятельна[84], уж чересчур хлипка и эфемерна («скоропадочна»), чтобы на нее всерьез и со славой опереться.
Но не говорить же спасибо Советскому Союзу!
И вот напряженный поиск идентичности привел находящихся у власти украинских «патриотов» (умеренных националистов, плотно подпираемых неумеренными) к двум перспективным историческим «скрепам» – великомученическому страданию от вражьих (читай: советских, российских) козней и героической борьбе с ними. И соответственно, к двум историко-географическим узлам – Голодомору и Бандере. Географическим потому, что рукотворного голода 1932–1933 годов не было на Западной Украине, а партизанского повстанчества УПА-ОУН не было вне Западной Украины. Да и самих Мельника
Принцип геополитического треугольника сохранился, но его «углами» теперь являлись Антанта, Германия и Россия, теперь уж Советская.
