в такой довольной ухмылке, что у Волкова тут же заныло внутри.
Что-то стряслось!
– Давай сюда!
Майор требовательно шевельнул пальцами, выдернул из рук Гришина лист бумаги, заполненный печатным шрифтом наполовину. И, не читая, пошел за свой стол. Лишь там, усевшись, он начал читать.
Так, так, так…
На стройке в соседнем микрорайоне найдено тело бездомного со следами насильственной смерти.
Это не то.
Супружеская пара, напившись, повздорила с соседями. Кто-то кому-то поранил голову пустой бутылкой.
Ерунда, не его тема.
Молодая девушка на остановке подверглась нападению. Хулиганы вырвали сумку и убежали. Были почти сразу задержаны проезжавшими мимо в патрульном автомобиле сотрудниками полиции.
Это тоже мимо.
Так, дальше…
Несчастный случай за городом. Пожилая женщина переходила дорогу и была сбита автомобилем. Умерла, не приходя в сознание. Так, так… Виновный в совершении дорожно-транспортного происшествия скрылся. Установить марку автомобиля и номерные знаки не удалось. Свидетелей не оказалось. Район дачного поселка.
Господи, нет!
– Погибшая под колесами – Николаева Нина Ивановна?! – вслух прочитал Волков и замер, боясь верить.
– Так точно, товарищ майор! – чуть не нараспев произнес Гришин. – Николаева Нина Ивановна шестидесяти восьми лет от роду. Пенсионерка. Заслуженный педагог. Долгие годы директорствовала в школе номер тридцать восемь. Кстати, в той самой, где почти пять лет проработала наша утопленница – Угарова Вера Степановна.
И Гришин, совершенно довольный собой и произведенным эффектом, вытянулся на стуле в линейку, сцепив руки на животе и поигрывая большими пальцами.
– Откуда информация, коллега? – стараясь не выглядеть удивленным, спросил Волков. – Не помню, чтобы я давал тебе задание установить бывшие контакты захлебнувшейся в собственной ванне Угаровой. Так откуда?
– Работаем, товарищ майор, – противно оскалился Гришин. – Я это почти сразу после ее смерти установил.
– Что? Установил что?
Волков тяжело посмотрел на коллегу. Установил и промолчал. Почему? Ох, не сработаются они! Не сработаются.
– Установил, что Угарова в силу своего склочного, мягко говоря, характера нигде больше двух месяцев не проработала. Иногда неделю, иногда две, реже пару месяцев. Но в школе тридцать восемь почти пять лет! И даже была дружна с директором. Странно! Детей, что ли, так любила, задался я вопросом. И решил учебное заведение навестить.
– Навестил?
– А как же!
Гришин напружинился и резко встал, тут же сунул руки в карманы брюк. От его противной расслабленности, отдающей высокомерием и снисходительностью, не осталось и следа. Он сделался предельно сдержан и деловит. И взгляд открытый, и говорит нормально, без подвоха. Таким его Волков еще согласен был терпеть.
– И что в школе?
Майор
