определит время своей истории как лето 1962-го, момент, когда все для него изменилось, и закончит аварией. Он придумал полуитальянское название – «Американские граффити». Для современного уха это звучит странно. Но в то время это итальянское слово еще не стало известным. До того, как нью-йоркские поезда разрисуют подписями из баллончиков с краской, оставался еще год. Лукас в любом случае имел в виду не этот смысл слова; он имел в виду слово, придуманное в Помпеях в 1851 году, означавшее нацарапанные надписи или рисунки. Он хотел запечатлеть наследие потерянного десятилетия: американские Помпеи, навеки замершие во времени.
Несмотря на название, «Граффити» задумывался как коммерческий проект. Лукас собирался побороть свой образ бесчувственного ботаника, помешанного на фантастике. Это стало расхожей шуткой в Zoetrope. «Все считают тебя холодной рыбой, – сказал ему Коппола. – Почему бы тебе не сделать что-нибудь теплое?» Лукас бурчал, работая над сценарием: «Я вам дам теплое». Первую пятнадцатистраничную версию сценария он написал со своими друзьями из УЮК Уиллардом Хайком и его женой Глорией Кац. На титульной странице Лукас заглавными буквами написал: «МЮЗИКЛ»; этим несколько странным способом он подчеркивал рок-н-рольный саундтрек, который он задумывал к фильму.
Тем временем мир стал замечать Лукаса. Той весной он появился в журнале Newsweek и в документальном фильме на канале PBS, где высказывался против голливудской системы на фоне знака «Голливуд». Первая крупная статья о Лукасе, опубликованная в San Francisco Chronicle примерно в то же время, с первой строчки сказала о нем все: «Те, кто знает Джорджа Лукаса, говорят, что он обладает темпераментом художника, в одиночку творящего на чердаке, и деловым чутьем, направленным на сохранение своих творений». Эти две важнейшие стороны его личности теперь заняли свои места и останутся на них до конца его карьеры.
Затем, в мае 1971-го, Лукас узнал, что «ТНХ» был официально выбран для конкурсной программы Каннского кинофестиваля. Лукасу помогли обстоятельства: революция молодых европейских работников киноиндустрии, требовавших большего количества фильмов, снятых режиссерами до тридцати лет, в программе. Джордж и Марсия сняли все деньги со счета – никто не собирался оплачивать им посещение фестиваля – и отправились в Европу. По дороге они на неделю остановились в Нью-Йорке у Копполы (который был в депрессии посреди съемок «Крестного отца») и его измученной жены Элеаноры, находившейся на девятом месяце беременности. Лукасы спали в гостиной и по стечению обстоятельств уехали в аэропорт рано утром в тот день, когда родилась София Коппола.
Еще до прибытия в Канны Лукас видел, что удача теперь повернулась к нему лицом. В Нью-Йорке он встретился с Дэвидом Пикером, президентом студии United Artists, чтобы предложить ему «Американские граффити». Прибыв в Лондон в свой двадцать седьмой день рожденья, Лукас позвонил Пикеру из телефона-автомата рядом с дешевой квартирой, которую они снимали меньше чем за 5 долларов за ночь. Пикер предложил ему 25 тысяч долларов за «Граффити».
Счастливые,
