в углу на газетах. Поскольку все время приходили люди, хозяин поступал таким образом: заворачивался в газеты и ложился на пол в углу, потому что знал, что все равно кто-нибудь придет и займет его место.
В этом доме, открытом для всех, побывало очень много разнообразных и интересных людей. Иногда кто-то приводил с собой бывшего фронтовика-инвалида, спивающегося теперь понемногу и зарабатывающего себе на хлеб какой-нибудь песней под аккордеон в электричках. Иногда появляется начинающий художник, и тогда до рассвета шли споры о только что прошедших выставках Эрьзи, Пикассо, Рериха… Кто-нибудь приносил только что возникший журнал «Юность» с последней повестью Василия Аксенова… Это было время бесконечных анекдотов. Их прекрасно рассказывали, а иногда и сами сочиняли. Высоцкий очень похоже и смешно пародировал своих учителей, Хрущева. Потом, когда Никита Сергеевич будет уже на пенсии и пригласит к себе в гости Высоцкого («Меня к себе зовут большие люди. Чтоб я им пел «Охоту на волков…»), Володя очень смешно и похоже передаст нам весь их разговор. Память на диалоги, характерную манеру речи у Высоцкого была уникальная. Он мог с абсолютной точностью передать только что услышанный разговор в поезде метро, например. Помогала острая наблюдательность и умение слушать. А слушать было кого. Время было бесконечных разговоров и споров. Шла переоценка духовных ценностей. И мы для себя с удивлением открывали мир.
Нет, я думаю, в нашем поколении ни одного человека, который бы не прошел в юности через эти бесконечные ежедневные компании. Повода не искали. Собирались просто, чтобы поговорить, потанцевать, попеть. Мне сейчас кажется, что мы тогда даже не ссорились, может быть, потому, что компании подбирались сразу по принципу духовного родства и братства.
Нас потом разбросает жизнь по разным городам и странам, но у Высоцкого до конца жизни останется удивительное свойство никого не забывать, приходить на выручку к своим старым друзьям…
Очень много пели. Самыми модными в Москве в то время были песни Окуджавы и Галича. Пели так называемые блатные песни – потом оказывалось, что они написаны профессиональными литераторами. Например, «Шумит ночной Марсель», как выяснилось, написал Николай Робертович Эрдман, который впоследствии станет другом театра, а Володя будет петь ему уже свои песни…
Друзья Володи, с которыми он в то время общался, рассказывают, что очень часто Володя пел какую-нибудь очень популярную песню, у которой, предположим, было шесть куплетов, а Высоцкий пел девять – его спрашивали: «Откуда еще три?» – оказывалось, что он их сам сочинил. Володя тогда еще не умел играть на гитаре, а аккомпанировал себе постукиванием или по деке гитары, или по столу, или просто по перилам лестницы, как рассказывает Жанна Прохоренко, учившаяся с ним вместе в Школе-студии МХАТ.
Хорошо играть на гитаре Высоцкий стал, я думаю, только к концу жизни, когда им был уже накоплен огромный опыт. Он постоянно учился у актеров нашего театра, профессионально владеющих гитарой, – например, у Шуляковского, чей отец был знаменитым гитарным мастером. Думаю, что
