затаила дыхание, припала к щелке в дверной створке, пытаясь разглядеть человека, попавшего в немудреную ловушку. Однако время шло, веско и басовито тикали высокие напольные часы, а гость даже не появился в поле зрения. И в общем-то складывалось странное ощущение, что мы друг друга брали измором. Кто кого пересидит?
– И долго ты собираешься прятаться? – прозвучал спокойный голос Владислава.
Проклятье!!!
Я прикусила язык, решив до победного конца изображать шпиона. Влад остановился напротив шкафа, сунул руки в карманы, склонил голову. Без пиджака, в черном жилете, с закатанными манжетами белой рубашки. Интересно, в прошлый раз я соблазнилась именно на присущую ему элегантную небрежность?
– Ты прищемила дверцами подол платья, – устало вздохнул нежданный гость, и я обругала себя нехорошими словами.
Прятаться после такого признания выглядело по-настоящему глупым, но мне никак не приходило в голову, как сохранить лицо в столь нелепой ситуации. Не придумав ничего толкового, я распахнула дверцы с таким независимым видом, чтобы у оппонента не осталось сомнений, что сидеть в шкафах для любого нормального человека – это дело обычное. Коронный выход испортила непослушная прядка, упавшая на глаза из развалившейся прически.
– Анна? – с трудом подавив издевательскую усмешку, кивнул Влад.
– Что надо?
Возникла странная пауза. Мы смотрели глаза в глаза.
– Твои прятки как-то связаны с заявлением о следящих кристаллах? – без обиняков спросил он.
– Я настолько предсказуема? – фыркнула я.
– Ты очаровательно растрепана.
Вдруг Влад протянул руку к моему лицу. Жест оказался столь неожиданным, что я отшатнулась, но проворные пальцы все равно мягко заправили за ухо непослушную прядь волос.
– Тебе нравится играть в дознавателя? – тихо спросил он.
– Дело не в развлечениях… днем я прослушала кристаллы из шкатулки.
Влад изогнул брови, давая понять, что ждет продолжение рассказа.
– В ту ночь перед самой смертью отец был не один. Он корчился в предсмертных судорогах и просил о помощи, а человек, находившийся рядом, ничего не предпринял, просто стоял и смотрел, как он умирает. Разве это не бесчеловечно?
Некоторое время Влад молчал, словно пытался оценить мои слова, а потом спросил:
– Скажи, Анна, тебя мучает совесть за то, что ты забыла отца?
– Да.
– Если ты разворошишь змеиное гнездо и узнаешь, кто именно был с Валентином в ту ночь, это сделает тебя хотя бы немного счастливее?
Вздернув подбородок, я соврала ему в глаза:
– Определенно.
Он что-то хотел еще сказать, а может, задать очередной до жестокости прямолинейный вопрос, заставлявший обнажать душу, но по другую сторону кабинетной двери раздались осторожные шаги. Не успела я опомниться, как оказалась в темной нише,
