подтянулась на Ярилину плешь – так называлась широкая поляна над рекой. Парни уже развели несколько костров и приготовили колесо, обмотанное соломенными жгутами и обмазанное смолой, чтобы носить его на шесте. Все были усталые, но возбужденные песнями, медом и хороводами; праздничные сорочки покрылись пятнами пота, земли, золы и травяной зелени; венки помялись и поникли, но расходиться никто не собирался. Продолжались хороводы и песни, затевались игры: вспотевшие от бега, разгоряченные парни и девушки гонялись друг за другом, от Ярилиной плеши далеко разносился визг, смех, крики. Бойники веселились больше всех – сегодня им можно обнимать девушек и знать, что за это ничего не будет. А уж дальше – кто как договорится…
Набегавшись, Лютава ушла с поляны в лес – ей хотелось отдохнуть. Кто-то увязался за ней, но она повела руками, затворяя свой след – и ее потеряли из виду. Такую малость она могла проделать даже во сне. Сейчас ей хотелось побыть наедине с лесом, землей, стоявшей в шаге от наивысшего расцвета. Обряды, заклинания, песни и хороводы этого дня взбудоражили ее, она словно раскрылась навстречу потокам силы и чувствовала себя березкой, насквозь продуваемой теплым ветром. Сердце разрывалось от пронзительного чувства любви к богам, которые создали и оживили своим присутствием этот дивный земной мир. Без слов, одним сплошным потоком силы сердце пело об этой любви, и, мысленно прикасаясь к ним, Лютава ощущала мощный ответный позыв. От этого слезы текли из глаз, по телу пробегала горячая дрожь, и казалось, что теплая вода струится по рукам и чистые, сверкающие капли падают с кончиков пальцев и орошают траву. Было немного страшно – казалось, так и растворишься без конца и никогда уже не сумеешь собрать себя прежнюю воедино, но это же чувство слияния с миром дарило ощущение такого восторга, что захватывало дух.
Она стояла, прижавшись к толстой старой березе и закрыв глаза, и вдруг почувствовала, что рядом кто-то есть. Конечно, он должен был прийти сегодня, и сердце замерло в радостной надежде – а что, если сейчас? А вдруг срок пришел и она наконец узнает свою судьбу, встречи с которой ждет уже долгих шесть лет…
Она, Лютава, угренская княжна и волхва, ждала своего суженого, как и всякая девушка. Но того, кто сейчас к ней приблизился, открытыми глазами увидеть было нельзя, поэтому она продолжала стоять, обняв березу и прильнув к ней всем телом.
И где-то там, между закрытыми глазами и корой березы, чуть ниже макушки и слева, нарисовался образ громадного волка – черного как ночь, с тлеющими в глазах красными искрами. Впервые она увидела его шесть лет назад, но и сейчас всякий раз перехватывало дыхание и по телу лилась горячая дрожь.
– Здравствуй, лада моя! – зазвучал в душе голос, и не голос, просто смысл, проникающий сразу в сердце, минуя уши. Незримый гость вошел в ее душу по тем тайным дорожкам, которые она нарочно оставляла для него – тонкие косички в распущенных волосах, особые ремешки с бубенчиками, свисающие с пояса, – и которыми не мог воспользоваться иной гость, незваный. – Все хорошеешь, я вижу. Как березка растешь, распускаешься, красотой расцветаешь.
