мной в пределах вата Тхам Пу – это событийная схема. Теплый ветерок овевает твое тело – это приятно, ты ощущаешь запах листвы – это нейтрально, вот тебе материальные стимулы и эмоции по их поводу. Ты активно думаешь. Вертишь в голове то, что я тебе сказал, – это мысль. И осознаешь все это одновременно. Перенесись на окраину деревни, в середину своры… Там будет все то же самое! Поверь!
– Что вы говорите? То есть как «то же самое»? – я вновь закипел от возмущения. – Здесь мне хорошо, а там будет плохо!
– Я и не ждал, что ты уловишь концепцию сразу, – брат Пон улыбнулся. – Я помогу. Давай… – и он, нагнувшись вперед, похлопал меня по плечу, легонько-легонько, едва дотрагиваясь.
Но это прикосновение сотрясло меня до глубины души.
На какое-то время я словно потерял вес и форму… нет, тело никуда не исчезло, я по-прежнему ощущал его, вплоть до зуда в районе копчика и капли пота на лбу. Просто оно стало лишь одним из многих объектов внутри того, что называло себя «мной».
Ритмичное колыхание сразу во многих направлениях: запахи, эмоции, мысли, мельчайшие движения, какие-то структуры, едва уловимые разумом, и наблюдающее за всем этим нечто, такое же изменчивое, как и все остальное, находящееся с каждым элементом «меня» в неразрывной связи. Пульсирующие обрывки, тысячи живых осколков, клочков не пойми чего, что существуют лишь мгновение, а затем исчезают, уступая место новым.
А потом меня будто потянуло вниз, и я почти ощутил удар задницей о землю.
– Вот так это примерно и выглядит, – сказал брат Пон, удовлетворенно потирая руки.
Я попытался что-то сказать, но не смог, лишь подвигал губами, изображая выброшенную на берег рыбу.
– В магазин надо сходить сегодня, – продолжил монах. – И сделать это должен ты. Отправляйся.
Я кивнул и поднялся.
О собаках я в этот момент и не вспомнил.
До деревни я добрался в совершенно спокойном душевном состоянии.
На том месте, где меня не так давно встретили лаем, рычанием и щелканьем клыков, даже не приостановился. Про испытанный страх подумал, но не дал ему овладеть собой, не ускорил хода, не стал озираться по сторонам, продолжил дышать так же ровно и шагать неспешно.
Может быть, оттого, что я не боялся, а может, потому, что солнце нещадно палило… Но ни одной собаки я не встретил.
В деревне все было точно так же, как и несколько дней назад, – неподвижный старик под навесом, жужжащие над ним мухи, наполовину пустая бутылка рома. Взрослые смотрели на меня без любопытства, дети таращили глазенки и шептали «фаранг».
Занервничал я, только входя в магазин…
Вдруг брат Пон ошибся или хозяин забыл, что он должен передать в Тхам Пу?
– А, хай-хай, – сказал тщедушный обладатель цветастой рубахи и гнилых зубов. – Реди-реди.
Последнее означало, видимо, что он готов к моему визиту.
Из-под прилавка
