с максимальной вероятностью. Главное – чистота исходных данных. А вот с этим сейчас действительно проблема.
– Ладно, дружище, я больше не лезу в твои профессиональные тайны, – Эйджи вернул разговор в прежнее русло и пристально вгляделся в плавные обводы потолка над головой.
«Клянусь, знаю, почему ты любуешься потолком, – подумал Арт. – Небось за моей спиной сейчас нарисовалась смазливая молодая мамаша. Неутомимый сатир вертит зрачками, чтобы блеск глаз был ярче, но при этом ему обязательно нужно делать вид, будто бы невзначай…»
Арт, ища подтверждения своей догадке, оглянулся. В молочном баре по-прежнему не было никого, кроме скучающей мадам за стойкой в дальнем углу, пялившейся в настенный о-визор, транслирующий концерт.
Эйджи рассмеялся:
– Ты подумал, не завлекаю ли я кого? Да-да, ты так подумал! Заодно решил тоже взглянуть на ту, которая вошла… Нормально! Я тебя проверял. Знаешь, я на днях вернулся к постулатам профессора Савельева. Перечитал на досуге… Иногда интересно снова открывать для себя то, что вроде бы знал, но отложил на дальнюю полку. Тезис о доминировании сексуальных инстинктов на любом этапе эволюции и всё такое…
Валевский сконфуженно потряс головой.
– Интеллектуальный манипулятор!
– Я? Или Савельев, идейный отец нашего мира?
– Ты, – буркнул Валевский. – И профессор тоже. Без манипуляции сознанием не обходится ни одна новая идея. А он в своё время сумел здорово встряхнуть учёных.
– И в результате мы – седьмое поколение общества с узаконенным церебральным сортингом населения. На Суше отбор по медицинским показаниям отвергнут как антигуманный метод, нарушающий права человека. Мы – потомки беглецов, пожелавших в обход всех законов воплотить его в жизнь.
– И ушедших от правосудия.
– И потому у внешних к нам особое отношение.
– Они уверены, что Подводные Колонии – общество беглых преступников. Знаешь, Марк, а ведь внешние должны нас бояться! Почему раньше я об этом не задумывалcя?
– Ну, возможно, тебе не повезло с преподавателем сравнительной истории. Или кафедра психологии у вас была укомплектована старыми мшистыми пердунами с трясущимися ручками и жиденьким кисельком в черепушке…
А ведь я тоже не сразу пришёл к этой мысли. И она меня, хм, взволновала. Я как будто увидел Подводные Колонии глазами внешних. То, что для нас разумно и правильно, для них – диктатура учёных, насилие над человеческим естеством. Преступление против природы. И одновременно мы для них – существа иного порядка, и отнюдь не низшего, так как наши возможности превышают возможности человека Суши.
– Мы – нечто вроде злых демонов, – отозвался Арт.
– Ага, как это ни смешно. Сидят два морских чёрта на глубине трёх миль, мило беседуют, потом вылезают, мутят воду… – Эйджи заразительно расхохотался. Затем, став серьёзным, добавил: – Они считают нас преступниками,
