пора отдавать ее в садик, телевизионное начальство предложило Марине незавидную должность литературного редактора. По сути, это был щелчок по носу, новый руководитель городской телерадиокомпании, который когда-то работал инструктором в идеологическом отделе обкома партии и бдительно следил, чтобы в прессе не появилось ничего предосудительного, дал ей понять, что в ее услугах не нуждается. Сергей жене сочувствовал, однако полагал, что зря она так расстраивается, на телевидении свет клином не сошелся, за последние два года появилось пять новых газет, никто не мешает Марине заняться печатной журналистикой. Когда заикнулся об этом, жена едва не съела его с потрохами.
– Это для тебя телевизор – обычный ящик, возле которого можно валяться на диване, ковыряясь в носу и жуя бутерброды, – негодовала она, сверкая потемневшими от злости глазами и размахивая перед ним острыми кулачками. – Ты понятия не имеешь, сколько людей создают десятиминутный блок новостей, какими потом и кровью добывается трехминутный сюжет. Тебе хорошо говорить, сел за комп, накатал статью, а весь оставшийся день лясы точишь, обхаживая смазливых журналисток, которые в слове «корова» делают две орфографические ошибки.
Марина намекала на Оксану. Пару месяцев назад устроилась в «Ведомости» разбитная фифочка. Сергея попросили взять над нею шефство, чему он втайне порадовался: на эту изящную длинноволосую симпатичную девушку с наивными агатовыми глазами плотоядно поглядывали почти все мужчины газеты, за исключением главного редактора. Сергей подозревал, что шеф был бы тоже не прочь приударить за Оксаной, однако опасался гнева супруги, работающей в «Ведомостях» главбухом.
О том, что в его отделе появилась новая сотрудница, Куропяткин жену не известил. Оксана приехала из Узбекистана, где после тысяча девятьсот девяносто первого года на русский язык и славян начались гонения. До переезда в Украину она компьютер и в глаза не видела, а потому писала по старинке – шариковой ручкой. С грамотешкой у нее было не очень, однако на ошибки закрывали глаза: Оксана имела собственный изящный стиль, а наборщица и корректор быстро доводили текст до ума, так что на стол главного редактора статья попадала в отшлифованном виде.
Поздно вечером в пятницу Оксана дописала статью о молодой женщине, заказавшей убийство мужа родному брату. Чтобы статья вышла во вторник, Куропяткин прихватил рукопись домой на выходные, намереваясь поправить ее на компьютере. Он начал набирать статью, однако закончить не успел, дочка попросила отремонтировать любимую куклу, у которой оторвались руки. Пока он, ругая китайских производителей, возился с куклой, в соседней комнате раздался истерический хохот. Недоуменно переглянувшись с Катюшей, Сергей поспешил к жене. Марина сидела за его столом, изнемогая от смеха, читала рукопись.
– Пяткин, – осведомилась она, – где ты раскопал это чудище?
Врать,
