чтобы записывать особые воспоминания. Как по-твоему, купить что-нибудь из этого?
– Обязательно! – объявляет мама. – Не купишь – потом будешь жалеть. – Она откладывает журнал. – Вот что я скажу тебе, Бекки: не довольствуйся полумерами. Помни, такое бывает раз в жизни.
– Приве-е-ет! – Мы обе поднимаем головы: кто-то стучится в дверь черного хода. – Это всего лишь я!
Дженис улыбается нам из-за стекла и машет рукой. Дженис – наша соседка, я знаю ее целую вечность. На ней цветастое платье спортивного покроя, на веках тени ядовито-бирюзового оттенка, под мышкой зажата папка.
– Дженис! – радуется мама. – Заходи, выпей кофе!
– С удовольствием, – соглашается Дженис. – Смотрите, я кое-что принесла!
Она входит и заключает меня в объятия.
– А вот и наша чудо-девочка! Бекки, золотко, поздравляю!
– Спасибо, – бормочу я смущенно.
– А кольцо-то, кольцо!
– Два карата, – тотчас вставляет мама. – Антикварное. Семейная реликвия.
– Семейная реликвия… – эхом вторит Дженис. – Ох, Бекки! – Она листает номер «Современной невесты» и вздыхает. – Но как же вы устроите свадьбу, если живете в Нью-Йорке?
– Бекки нечего об этом тревожиться, – твердо говорит мама. – Я все беру на себя. В конце концов, так принято.
– Что ж, если понадобится помощь – где меня найти, ты знаешь. А дату уже назначили?
– Двадцать второе июня! – сообщает мама, перекрикивая кофемолку. – В три часа, в церкви Святой Марии.
– В три часа, – повторяет Дженис. Потом откладывает журнал и устремляет на меня серьезный взгляд. – А теперь, Бекки, вот что я хочу сказать тебе… Вам обеим.
– Да? – откликаюсь я с легкой опаской.
Мама оставляет в покое кофемолку. Дженис делает глубокий вдох.
– Мне доставило бы огромное удовольствие заняться твоим свадебным макияжем. Твоим и всех твоих подружек.
– Дженис! – в восторге кричит мама. – Как мило с твоей стороны! Ты только подумай, Бекки. Профессиональный макияж!
– Э-э… Здорово…
– Я столько узнала на курсах, все тонкости ремесла! У меня есть целая книжка с картинками, можно в ней порыться, подыскать что-нибудь по своему вкусу. На всякий случай я ее прихватила, смотрите! – Дженис раскрывает папку и перебирает ламинированные снимки – женщины на них выглядят так, словно размалевали их в семидесятые годы. – Вот этот стиль называется «Прогулка принцессы», для юного личика, – говорит Дженис замирающим голосом. – А это – «Лучезарная весенняя невеста», со сверхводостойкой тушью… Или «Клеопатра» – если хотите чего-нибудь более драматического.
– Здорово, – снова выдавливаю я.
Ни за какие миллионы не подпущу Дженис к своей физиономии.
– А пирог вы ведь поручите Венди, да? – спрашивает Дженис, когда мама ставит перед ней чашку кофе.
– Без
