style="font-size:15px;"> – Врун он отчаянный!
– Значит, не хотите?
– Хочу, – он серьезно посмотрел ей в глаза.
– Почему же вы назвали его вруном?
– Потому, что я ему этого не говорил.
– Значит, не говорили?
– Нет.
– Почему же вы хотите на мне жениться?
– Вы красивая, умная…
– Вас не смущает, что у меня есть сын?
– Если хотите, я могу даже усыновить его, дать ему фамилию.
– И даже крестным быть согласны?
– Вне всяких сомнений!
– Это интересно. А долг?
– Какой долг?
– Те деньги, что вы потратили на мое пребывание в роддоме.
– Забудьте вы про это, в конце концов! Это была неудачная шутка.
– Значит, шутка?
– Всего лишь шутка.
– В таком случае, она действительно была неудачной. И я все равно не вышла бы за вас замуж.
– Почему?
– Я ищу идеального мужчину.
– Интересно.
– После случая с рождением Ванечки я боюсь ошибиться во второй раз. Сын должен сам подсказать мне нужного человека. К тому же, ваши помыслы, наверняка, корыстны.
– Это почему?
– Не знаю. Но я выясню. Пусть на это мне потребуется много времени, я не отступлю.
– Я вам не нравлюсь, да?
– Не нравитесь. Что-то в вас настораживает. Сначала вы меня выставили проституткой, а теперь хотите жениться. Где логика?
– Но ведь бывают похожие случаи. Фильм «Красотка», например.
– Это другое дело! Там вмешалась любовь. Вы же не влюбились в меня, верно? Нельзя влюбиться в женщину с ребенком, тем более подвозя ее до роддома, и оплачивая ее пребывание там из собственного кармана. Ладно, я пойду к сыну.
Когда она ушла, Иван вздохнул и сказал вслух:
– Влюбился. Влюбился, как последний болван. Конечно, она никогда не обратит на меня внимания…
Иван принес Эльвире первые в этом году эдельвейсы. Она взяла их и задумчиво сказала:
– Ванечка, у меня к вам есть просьба. Посидите с моим сыном, пожалуйста. Мне необходимо сходить кое-куда. Это недолго.
– Конечно, конечно.
Эльвира объяснила Ивану, что нужно делать в ее отсутствие. Но он почти не слушал. Он смотрел на нее и безумно хотел поцеловать. Когда Эльвира ушла, он сказал себе:
– Что я буду делать? Я совсем не умею обращаться с детьми!
Когда Эльвира вернулась, то застала Ивана и сына спящими рядом, на полу. Но не упрекнула. Ей хотелось ругать себя. Сама виновата: доверилась этому Ивану. Он явно не понимал и не любил детей. И вообще вызывал у нее странное чувство: ей хотелось (а вернее, было интересно) узнать, смог бы он ее поцеловать. Странное желание.
– Привет, – она тронула его за плечо.
– Здравствуй… А мы тут это… уснули. Не сердитесь?
– Нет.
