насчет танка не скажу, не знаю, а вот артиллерия у них наверняка есть, сердцем чую. Если боевые катера есть, то уж пушки-то точно наличествуют. Впрочем, вряд ли владетель этого Дома будет сидеть здесь и ждать, когда его в расход пустят. Если он сейчас так подстраховался, то и на этот случай у него, наверное, что-то придумано. Скорее всего – отнорки в подземные коммуникации, не может быть, чтобы в эдаком городе не было подземелий. А то и вовсе каналов, выводящих к реке.
И самое главное – еще неизвестно, кто диктатором будет. Может, он же? Впрочем, это точно не мои проблемы. Мне в этом городе не жить и власть с ними не делить. У меня свой дом есть.
– К владетелю Рувиму. – Лев Антонович помахал рукой, в которой был памятный мне пропуск на шнурочке. – Он нас ожидает. Селим, открывай, пожалуйста, не тяни. Дело к ночи, а мы еще даже не обедали.
– Кто с вами? – Судя по всему, тот факт, что Оружейник голоден, спрашивающего не тронул.
– Это Сват, мой… э-э-э… командир. – Лев Антонович явно не сразу подобрал подходящее слово. – Он владетель крепости на берегах реки. И еще здесь, с нами, его советник. Я же про них вам говорил! Рувим нас ждет!
– Оружие, – потребовал голос, и, лязгнув, из стены выдвинулось что-то вроде большого подноса. – Все оружие сюда кладите.
– Нет, – сказал я громко.
Ну да, возможно, поступок не слишком разумный, вон и Оружейник на меня укоризненно глянул. Но в данном случае моя точка зрения не изменится, я и по нужде-то без оружия уже не хожу. Может, здесь, в городе, где за порядком даже следят специальные патрули, такая подозрительность ни к чему, но я уже не горожанин. Из диких краев мы, однако, у нас там фронтир и все такое, мы в лесу родились, пням молились.
– Тогда покиньте здание, – потребовал голос, в нем ощущалась угроза.
– Сват! – прошипел Оружейник. – Отдай им оружие, здесь такие порядки.
– Это их порядки, – невозмутимо заметил Голд. – При чем тут мы?
Судя по всему, его посетили те же мысли. Хотя, в принципе, если нас тут захотят убить – убьют. Одна радость в этом случае будет – мои люди знают, куда мы пошли. Хотя все равно доказать ничего будет невозможно, в Ковчеге все сделано для убийц идеально, даже тела прятать не надо.
Ну да, возможно, мое поведение сейчас и неразумно с точки зрения тактики и стратегии, я уж молчу о политике переговоров, но у меня уже сложилось свое понимание о том, что творится в этом мире. Нет меня без оружия в нем, не существует.
Прав был тогда Проф: та смерть, которая есть здесь, со стиранием памяти – страшнее даже, чем физическая. На «том свете», с которого мы сюда прибыли, все было просто. Ты умер – и все, тебя совсем нет и потом уже не будет никогда. А в этом, умирая, ты осознаешь, что снова будешь жить, но потеряешь все, что создавал потом и кровью, и даже об этом помнить не будешь. Это страшно.
А потому я умирать ну очень не хочу. Стало быть, чтобы жить, надо делать все, что только возможно, и я с оружием не расстанусь даже в такой ситуации.
