отцу про упражнение по письму и рассказал ему выученный урок, и отец был очень доволен… Когда я проснулся рано утром, я повернулся к матери и сказал: «Дай мне поесть, мне надо идти в школу». Мать дала мне два хлебца, и я отправился. В школе дежурный мне сказал: «Почему ты опоздал?» Я испугался, сердце у меня забилось, я вышел вперед, стал перед учителем и почтительно ему поклонился. Он побранил меня за опоздание. Потом он наказал меня за то, что я встал во время урока… Я показал ему мою табличку, и он сказал: «У тебя плохой почерк». Меня опять наказали плетью. Школьник сказал отцу: «Пригласи в дом учителя». Отец прислушался к тому, что сказал школьник. Пригласили школьного учителя, и, когда он вошел в дом, его усадили на почетное место. Ученик стал прислуживать ему, и окружил его заботами, и при отце продемонстрировал все свои успехи в письме. Отец налил учителю вина, одел его в новое платье, подарил ему подарок, надел ему на палец кольцо. Учитель сказал ученику: «Молодой человек, поскольку вы не пренебрегли моими словами и не прекословили мне, вы смогли достичь вершин в искусстве переписчика, вы вполне способны этого добиться… вы можете руководить вашими братьями, начальствовать над вашими друзьями: вы достигнете самого высокого положения среди школьников… Вы хорошо выполняли ваши школьные задания, и вот вы стали ученым человеком».
(Реконструкция текста на шумерских письменных табличках, проведенная наиболее выдающимися ассирологами и опубликованная в «Journal of the American Oriental Society».)
Чем больше становилось школ, тем окончательнее ребенок превращался в узника. «Это вина Карла Великого». И это не просто легенда. Все началось в его царствование. В первых монастырских школах взрослые ходили на уроки вместе с детьми и слушали церковнослужителей. Но в конце Средневековья на Западе возникает прообраз современных циклов обучения: ученики группируются в классы по возрастам, а не смешиваются с теми, кто старше или младше, сообразуясь только с изучаемыми предметами и уровнем подготовки[63].
Дольше других заточения в школе избегали самые богатые. Сыновья сеньоров продолжали изучать военное искусство, они пользовались всеми социальными контактами, которые предоставляла им жизнь, открытая внешнему миру; существовала солидарность касты, но возрастной и классовой сегрегации не было: они участвовали в играх и состязаниях бок о бок с простонародьем. В школах хорошими учениками были бедняки, а плохими – богачи. Потому что те, кто с рождения обладали средствами политической власти, менее прилежно слушали клириков, наделявших властью интеллектуальной. Богачи посвящали себя жизни воинов. Сыновья простых людей приучались к усидчивости: это могло помочь их продвижению. Их в первую очередь выделяли преподаватели, желавшие превратить свои школы в питомники клириков. Книжное знание, эрудиция были далеки от рыцарства. Здесь можно усмотреть те дрожжи, на которых всходит революция. Потому что именно этим путем политическая власть переходит в другие руки.
То, что происходило в Галлии и в средневековой
