в окно, только её и видели. На звон прибежала мама Егорки, всплеснула лапками, заголосила:
– Егорушка, сусличонок, что случилось?!
– Вот что, мамуль, – твёрдо сказал Егор и зло сверкнул ухом. – У нас раскладушка есть?
Мама утвердительно кивнула.
– Давай! В комнате своей поставлю; спать на ней буду…
– Ой! – запричитала Егоркина мама. – Чем тебе кровать не угодила: мягонькая, тёпленькая, с пуховыми подушками?!
– На пуховых подушках, – сурово нахмурил брови Егор, – в моей комнате будет спать бабушка! Если кто-то бабуньку обидит – уеду к ней в деревню; жить там останусь. Навсегда!
Мама Егорки замерла. Страшное слово «Навсегда!» прибило её к полу будто молоточком. Суслик, увидев испуганные глаза матери, смягчился:
– Когда за бабушкой поедем, мамуль? Давай сегодня! Она там одна, ей, наверное, страшно! Собирайся, мамуля!
Бабушку привезли и выделили ей отдельную комнату рядом с Егоркиной. Бабушка приехала не одна, а с тремя горшочками цветов и любимой гитарой, обклеенной рисунками динозавров. Теперь каждый вечер бабушка с внуком пели любимый романс, а потом она рассказывала Егорке сказку, всякий раз новую.
– Знаешь, бабунька! – однажды сказал сусличонок. – Ты, действительно, лучше мультика! Ты, вообще, лучше всех! – Сказал и ткнулся носом в тёплую, родную бабушкину щёку. Утром бабушка показала внуку Марусин клубок:
– Чей это клубок, внучок, может, я тебе из него носочки свяжу?
– Нет, бабунечка, из этого клубка носки вязать нельзя, это волшебный клубок. Он указывает в жизни правильный путь.
Бабушка протянула Егорке Марусин подарок:
– Если волшебный, спрячь его лучше. Суслик осторожно принял клубок из бабушкиных рук, осмотрел его и ахнул:
– Бабушка, это ты узелок оторвала?!
– Зачем же нитки рвать? – спокойно ответила бабушка. – Можно просто развязать, но на этом клубке никакого узелка не было. Наверное, сам развязался…
– Правда?! – улыбнулся суслик Егорка. – Значит, поправил я свою ошибку?! У-р-а-а-а!
* * *
Пока суслик Егор радовался, Маруся придумывала рисунок для его зимнего свитера.
– Что бы такое интересное вывязать? – думала сусличка. – Может быть, цаплю, которая живёт на берегу?
Маруся улыбнулась, представляя забавную цаплю, выглянула в окно. Цапля была на месте: смешная, подслеповатая, старая уже. Птица стояла на одной ноге и разглядывала дно реки. Рядом прыгали смешливые лягушки.
– Эх, ворона! – гримасничали проказницы. – Слепая тетеря! Смотри, сколько мальков у твоей ноги мечется – ты их не видишь. Взрослая рыба на мелководье не плавает, так голодной и останешься!
Цапле было не до веселья. Уже третий день птица ничего не ела; в глазах от голода бегали чёрные мушки.
– Если сегодня не поем, – грустно подумала цапля, –
