ей и говорю: ну, дура ты, дура, зачем такую шубу продала, это же царские хоромы, а не шуба… Ведь китайская земляная выдра!.. Господь с тобой, говорю, дура!.. А она мне зубасто так, да с присвистом злым, с шипеньем, аж у нее, матушки, скулы от злобы заострились топориками: а что ж ты мне да Петьке малому прикажешь кусать целый месяц до зарплаты, а?.. Что, говорит, я масло ему из сметаны буду сбивать, что ли?.. И вдруг – ох я и испугалась! – как завыла, прости Господи, как леший на болоте!.. И об спинку кровати головой – бряк, бряк…
– Ты бы ей капелек дала каких сердешных, Зина…
– …а кровать-то старая – того гляди развалится на палки да скалки. И как она взовьется да заорет пуще прежнего: жизнь клятая!.. Никуда не уйти, никого не привести!.. Куда – на эту кровать ночлежную?! Да в ночлежках у америкашек побогаче обстановочка будет… А от вас что, ширмой в цветочках загородиться?!.. Орет – ну иерихонская труба, прости Господи!.. Ты слыхала?.. Я уж ей так и сяк, валидол сую – она мою руку чуть не сломала, оттолкнула, вопит: жри сама свои таблетки!..
– Зинка, а может… это… ей полечиться лечь?..
– Панечка!.. Панечка!.. Разве нашу жизнь вылечишь!..
«…Я выплыла в людское море…»
…Я выплыла в людское море
Из этой гавани табачной,
Где керосином пахнет горе
И в праздники – целуют смачно.
Я вышла – кочегар метели —
Из этой человечьей топки,
Из этой раскладной постели,
Где двое спят валетом знобким.
Я вылетела —
В дикий Космос —
Из ледяного умыванья
Под рукомойником раскосым,
Из скипидаром – растиранья
При зимней огненной простуде,
Из общих коридоров жалких,
Смеясь и плача,
Вышла в люди
Из той людской, где все – вповалку.
– Игнатьевна!.. Ты че там скрючилась в три погибели?.. У тебя керогаз, што ль, не зажигатся?.. Дай помогу…
– Ну, помоги… Че двигашь меня локтем-от: локоть твой больно острый. Костыль прямо…
– Да потому што отойди. Чай, свет заслоняшь.
– Чай, весь не заслоню.
– Ну вот и все. Зажгла я тебе твою бандуру. Че варить-то собралась?
– Не суй нос… Чай, все то же: макароны.
– Растолстеешь, Киселева!..
– Може, в гробу и поправлюся… Мясца хочу… Зубов нету – не угрызу уже… А молодые зубки были – ох, жилы перегрызала!..
– Ну, ну, Киселева. Че реветь-то. Вари свое спагетти.
– Да уж сварю как-нито… А керогаз-то как пылат! Как сдурел… Огонь, огонь-то какой… Огонь-то… какой…
Киселиха ставит свечу перед иконой
Огонь! Из лодкою сложенных рук —
Огонь к закопченной иконе
Так рвется!.. – проросший и бешеный лук
Из тьмы черноземных ладоней…
Забыла совсем я, сколь, старой, мне лет
Пробило вчерась, намедни…
Сварила,
