его в угол».
Женщина прикусила губу и, притворившись, что поражена услышанным, сказала дрогнувшим голосом:
– Всё как в сказке – чем дальше, тем страшнее. Маленький мальчик перехитрил взрослую тётеньку. Наверное, он думает, что теперь тёте ничего не остаётся, как просить у мальчика пощады. Вроде бы, так оно и есть. Отступать некуда. Надо сдаваться на милость победителя, – тут Кожан внутренне перекрестилась и сменила размышляющую интонацию на угрожающую. – Но тётя может передумать и разочаровать мальчика.
Диль навострил уши. Добыча сама шла в капкан. На всякий случай он просчитал про себя до двадцати, как советовал Наставник, и потом ещё раз прислушался к своим ощущениям. Никакого волнения он не уловил, если не считать лёгкой пульсации в правом виске, что было обычным признаком охотничьего азарта. Микроавтобус с шипением летел по масляному от дождя шоссе, а Кожан в этот момент видела за окном залитую солнцем площадь Гагарина и неподвижную автомобильную пробку. Время утратило плотность и распалось. Пространство хрустнуло, дало трещину и брызнуло красивыми, волшебными осколками. Кристалл работал, бояться было нечего.
Диль сказал очень внушительно, словно экзаменатор, поймавший нерадивого студента за чтением шпаргалки:
– На вашем месте я бы не обольщался. Если вы не понимаете, о чём идёт речь, – а вы этого не можете понимать – перестаньте блефовать и попробуйте начать всё сначала. Имейте в виду, Майя Сизифовна: вам повезло, что вы встретились со мной, а не с Остроградской. Она бы вам такого шанса не предоставила.
Кожан быстро переспросила:
– Откуда ты знаешь про Эльвиру Мухтаровну?
– Просто вы ей звонили и называли её директором детского дома, в который мы едем. А я запомнил.
Чиновница вспомнила, что так оно и было. Ей показалось странным, что этот эпизод выскочил у неё из головы. Такого с ней раньше никогда не случалось. Она строго контролировала свои слова и поступки, всё запоминала и поражала сотрудниц отдела блестящей памятью. Мальчишка прав. Она явно устала, ей надо было тихо сидеть дома, пить чай с мятой и никуда не ездить.
Подросток спокойно смотрел на неё и ждал, что она будет делать дальше. Солнечный свет, льющийся в салон микроавтобуса сквозь промытые дождём окна, обещал великолепный день. Майя Сизифовна внутренне встрепенулась. Ей показалось, что она стоит перед разгадкой какой-то важной тайны. Конечно, надо было держать марку, быть с мальчишкой издевательски властной, может быть, даже грубой. Но любопытство взяло верх и Кожан, что называется, поплыла.
– Мухин, ты похож на зубного врача, приготовившегося удалить мне больной зуб. Смотришь на меня строго и с таким сожалением, как будто увидел что-то нехорошее у меня внутри. Какую-то заразу. Ну, хорошо, удаляй зуб, если он кажется тебе испорченным. Я не боюсь и я не против.
– Только не говорите потом, что я вас обманул, ладно?
– Хорошо, договорились. Итак, ты обещал мне распутать старые узелки в кармане моего пиджака. С чего начнем?
– С самого начала. Сегодня вы в очередной раз собирались поступить против собственной
