после которой ты поймешь к чему были все твои нынешние метания.
Совершенно растерянный и вместе с тем полный надежды, монах вышел из кельи старца, спустился по каменной лестнице во двор монастыря и поспешил к вечерне. Храм был полон народу, основную массу которого составляли привычные всем старушки в белых чисто выстиранных платочках, внимавшие словам священника, покупавшие самые дешевые свечки и обсуждавшие с батюшкой, работниками, друг с другом свои печали и семейные заботы.
Одна из таких старушек на третий день после беседы со старцем подошла к монаху, поклонилась и попросила разрешения изложить свою просьбу. Просьба была не совсем обычной: старушка рассказала, что живет неподалеку, в своем доме, а в соседнем умирает одинокая глубокая старуха, и не мог бы батюшка придти и причастить ее перед смертью.
Монах сказал, что конечно сможет, записал адрес и направился прямиком к настоятелю, испросить разрешения, которое и было получено. На следующий день он совершил обряд причащения в доме у старушки, которая, судя по всему, была уже совсем близка к последнему вдоху. Монах попросил соседку сообщить ему, как только старушка отойдет, а через два дня вновь увидел во дворе храма знакомую фигуру, явно кого-то ожидавшую, и сразу все понял. Он попросил старушку подождать немного, отправился к настоятелю и испросил разрешения проводить одинокую старушку в последний путь по-христиански. Настоятель дал свое благословение, и даже вручил ключи от старенького грузовичка.
Монах сделал все, как положено, начиная от получения справки о смерти и кончая вырытой могилой в согласованном с администрацией месте на кладбище. В мастерской монастыря изготовили дешевенький гроб с деревянным крестом, и на следующий день к вечеру вместе с соседской старушкой они предали тело земле. Монах прочитал молитву, отвез старушку до дому, вернулся в монастырь, помолился и уснул.
Утро следующего дня началось с обычных забот – молитва, трапеза, работа по хозяйству. Лишь одним отличалось это утро от тысяч предыдущих, но монах понял это не сразу, а только после вечерни, когда к нему подошли две старушки со стариком и, глядя с благодарностью, вознесли хвалу Господу за то, что теперь спокойны за себя. Монах выслушал стариков, тоже ответил им словами благодарности, и вдруг осознал – он наконец успокоился. Внутри царило умиротворение. И не было никакой радости, а была благодарность Господу за то, что направил на путь служения. Но вскоре нашему монаху были ниспосланы испытания, вынести которые не всякому человеку под силу.
Прошло не меньше полугода с того ноябрьского дня, а монаха знала уже вся округа. Порой он почти не спал ночей, колеся по проселочным и даже городским дорогам на стареньком грузовичке, который благосклонно отдал ему в пользование настоятель. И каждый раз, похоронив очередного преставившегося и прочитав над холмиком с деревянным крестом молитву, он чувствовал невероятное удовлетворение.
И вот однажды к нему пришли
