Ночной крик вдовы. Русская провинциальная поэзия. Владимир Александрович Зангиев

      Души в судьбе не чаем —

      дарУет миг побед;

      успех хоть и случаен,

      трещит-то свой хребет.

      Густеет жизни студень,

      когда настигнем цель.

      Пред ликом страшных судий

      преставимся в конце.

      Изорван в клочья, скомкан

      прошедших будней лист.

      Эх, если б только с толком

      в нём записи велись!

      На каверзное действо

      ответ достойный есть…

      Счастливым было детство,

      да тяжек ныне крест.

      Как можно сокрушаться, —

      мол, надо было знать…

      Не смей судьбы гнушаться, —

      как собственную мать!

      Мне жизнь – как нерешённая задача

      и предстоит ещё найти ответ.

      А вечность злобствует собачьим

      оскалом лет.

      Судьба моя – несломленная крепость,

      врагом не покорённый Брест.

      Изображая на лице свирепость,

      несу сей крест.

      Пытаясь изваять ещё при жизни

      себе монументальный бюст,

      скрываю в беспардонном эгоизме

      смятенье чувств.

      Такое испытание на прочность! —

      судьбой очерчен след.

      И столь невзгод таит в себе порочность,

      и столько бед.

      Года эпоха складывает в вечность, —

      в единый неделимый монолит.

      Лишь бог уполномочен быстротечность

      судьбы продлить.

      Реальность – роковая неизбежность:

      в конце пути отчётливей финал.

      А безысходности пугающую внешность

      мир проклинал.

      Плешь разрослась и вскоре на челе

      кроме бровей кустистости юле

      не встретится помех, а крем-брюле

      уж не влечёт изысканностью вкуса;

      хоть я не праздную на этом свете труса,

      но занимает подлинность Иисуса.

      Интересует разность бытия

      загробного с реальным; в общем, я

      в сомнении, что бог всему судья.

      Мне кажется, лишь время только судит,

      оно и воскрешает нас и губит, —

      в конечном счёте, жизнь под корень рубит.

      Когда волна на берег набегает круто,

      то в мощи чувствуешь увесистое брутто

      и даже не поможет хватка спрута

      при неизбежности стихийной устоять —

      она крушить вольна или ваять, —

      не смертным на процессы те влиять.

      Да, обречённость жизни – это сущность

      всех организмов, а псевдонаучность

      библейская есть мысли бренной утлость,

      приспособляемость больного существа

      к проблеме измененья естества.

      …Но опадает осенью листва, —

      в её

Скачать книгу