Тленность телзаложена в природе изначально
и это, в принципе, наверное, печально.
Но мир, как заурядная овчарня,
и время волком пожирает нас, —
а с ним бессилен даже Фантомас
на равных биться – не такой уж ас.
Эпох минувших жалкие следы
находим в антрацитовой руды
небрежном сколе. Зрелые плоды
должны опасть и дать дорогу юным.
Обязаны мы перспективой гуннам
и скифам и т. д. А вещим гамаюнам
нет места в мире равных перспектив.
Не может автор быть одновременно льстив
и в то же время – несколько учтив.
Быть иль не быть? – извечная задача;
об этом сколь веков уже судачат, —
но люди в этом споре мало значат.
Враждебен мир, загадочен и мрачен.
А космос исключительно прозрачен, —
он ждёт нас… и билет уже оплачен.
ХОЧУ В РАЙ!
Отпустите меня в рай!
На земле истязать плоть —
непростительный драйв,
не одобрит сие Господь.
Мазохизм учредил бес,
чтоб грехами опутать чад:
пренебрёг волей небес —
пусть в содеянном уличат!
Но не каждый себе враг:
все издержки дурных карм
норовим отквитать, – так
в преисподней готовим плацдарм.
Даже бог нам – и не указ!
А на заповеди – плевать.
Свет в лампаде давно угас, —
ну и не о чем горевать.
А воздастся ли всем потом,
на исходе утекших дней?
Рок укАзующим перстом
ткнул туда, где всего черней:
мол, не смей рассуждать, смерд —
о тебе позабочусь сам!
Все мы с вами в разряде жертв —
вот и нА душу весь бальзам.
Ох, заказан таким рай —
там святошам на откуп места!
Не сочтите, что я враль
и косноязычны мои уста.
Я желаю всем вам добра
и скорблю об утратах всех.
На душе зияет дыра
и туда навалился грех.
Ну и ладно! Я не святой —
не простят прегрешений мне.
У судьбы нахожусь под пятой —
так придавлен на самом дне.
Обо мне позабудет люд,
лишь покину сей грешный мир.
Сатана чрезвычайно лют
и кровавый справляет пир…
ТОНУ!..
Достигну дна, уткнусь туда и – баста!
А дальше будет некуда упасть…
Так долго мне выкручивали ласты,
вторгаясь в подсознанья ипостась.
И что теперь? Куда катиться дальше?
Какой ещё предложат мне маршрут?
От ощущенья непомерной фальши
во мне порывы с чувствами умрут…
Всплывать наверх, не мешкая, покуда
остался воздух в стиснутой груди
иначе и надеяться на чудо
не стоит
