на котором пылал костер, скрывший в своем пламени мужественного старца, ее знакомца с острова.
Жидовский остров, – Услышав ее мысли, сказала Мари, – Но это будет не сейчас. А королевские ищейки пусть ловят тайных посланцев пробирающихся под серыми плащами к Великому Магистру Жаку де Моле.
Она дала знак и старший Угрюм поднес к губам серебряную фанфару. Звук ее чистого голоса разорвал утреннюю тишину сонного города и, прокатившись по реке до самого Лувра, разбудил спящего Филиппа. Кавалькада флорентийской дамы, олицетворяющей в Париже представителя высшего сюзерена, для провинции Иль-де-Франс уже выехала на площадь перед Собором. И действительно Париж находился в вассальной зависимости от герцогов Флорентийских. Даже в гербе города флорентийские лилии занимали верхнюю половину – главу щита, отодвинув норманнскую ладью Парижа в нижнее вассальное поле.
Филиппу уже донесли, что в городе появилась знатная особа, судя по гербам и спутнику, имеющая отношение к имперскому дому. Разбуженный ее фанфарами он ломал голову, что это? Блажь коронованной вертихвостки или официальный визит с проверкой. Но в любом случае встречать ее надо самому и очень галантно. И он приказал готовить главную залу к приему гостей.
Тем временем, дама спешилась и, склонив голову в смирении, вошла под своды Собора. Под руку ее поддерживал кавалер в черном, шлейф ее платья из какой-то газовой ткани нес молодой паж, тоненький, как тростинка. Двое оруженосцев, в накинутых поверх камзолов монашеских плащах, сопровождали ее к алтарю, двое других – зорко стерегли коней. Дама вошла, преклонила колено у входа и направилась к алтарю, бормоча под нос молитву. Там она встала на колени, на предварительно подложенный ей сопровождающими коврик восточной выделки с высоким и мягким ворсом и, сложив руки на груди, стала истово молиться, как усердная прихожанка или монастырская сестра. Из-под накидки, скрывающей ее лицо, выбивались пряди огненно-рыжих волос, что еще более склоняло к мысли о принадлежности дамы к правящим домам Ойкумены. Она даже не заметила, как рядом с ней пристроился молиться монах в коричневой сутане, с надвинутым на голову капюшоном.
– Здравствуй Жак, старый дружище Бернар, – Мысленно произнесла Мари.
– Здравствуй Сиятельная. Каким ветром?
– Попутным. К тебе нес меня восточный ветер. Очень быстро. За нами следят. И знания у них есть. Готовь казну к отправке в Залесье. Готов братьев к уходу на окраины. Готовь лучших к борьбе и унижениям. Все.
– Целую. До встречи, – Она стояла, не поднимая головы и не прерывая молитвы. Даже не заметила, как ушел монах.
Со стороны казалось, что дама впала в какой-то транс. Шепот ее становился все несвязьней и быстрее, затем она стала заваливаться на бок. Кавалер подхватил ее и прыснул в лицо водой. Она раскрыла закатившиеся глаза, тряхнула головой, поблагодарила кавалера взглядом. Закончила молитву, встала и, опираясь на руки сопровождавших,
