мамуля. Она настраивалась на общение с музой ужастиков и прогнала меня недвусмысленной репликой: «Ступай себе с богом, Дюша, третий – лишний!» – из чего я заключила, что бог тоже не будет третьим с мамулей и ее демонической музой.
На диване в гостиной залегла бабуля с особо трудным кроссвордом, для разгадки которого нашей дряхлой старушке не хватало опыта и знаний, накопленных за собственные долгие лета. Ба вообразила, будто, приплюсовав к своим семидесяти годам мои тридцать, она победит кроссворд на все сто, и прицепилась ко мне с каверзным вопросом: «Как расшифровывается татуировка «паук»?»
– Бабуля, откуда мне знать? Я разве спец по рисункам на теле? – досадливо отмахнулась я.
– Дюха у нас спец только по разрисовке лица, да и то лишь непрочными средствами декоративной косметики! – съязвил Зяма.
Он, как и я, слонялся по дому, но не просто так, а с конкретной целью найти потерявшийся пульт от музыкального центра. Я догадывалась, что пульт спрятал кто-то из домашних, и предвидела, что обнаружение этого прибора вновь ознаменуется оглушительным громыханием «Раммштайна». В минуты уныния Зяминой тонкой художественной натуре почему-то невероятно близок готический черный рок. А я, видимо, личность слишком приземленная и поэтому реагирую на богатые низкие частоты, как мыши, суслики и лемминги: неудержимо убегаю прочь.
– Я к Трошкиной! – крикнула я, ускользая из квартиры.
На лестнице было холодно, снизу ощутимо тянуло сквозняком, так что с седьмого этажа на пятый я двигалась против ветра и в квартиру подружки вошла, пригибаясь и щурясь.
– Ой, что у тебя с лицом? – испугалась Алка.
– А что с ним?
Я посмотрелась в зеркало на стене прихожей и поняла, почему Зяма язвил по поводу рисунков на лице. Художество на передней части моей головы напоминало детский рисунок «Точка, точка, запятая», выполненный акварельными красками на мокрой промокашке.
– Ты ревела? – безошибочно догадалась Трошкина. – А по какому поводу? Вы с Денисом поссорились? Или у тебя на работе неприятности? Или дома что-то не так?
Она увязалась за мной в ванную и, пока я с помощью деликатных средств для умывания возвращала своему лицу первозданную чистоту, азартно строила предположения.
– Версия номер два, – лаконично ответила я, вынув освеженную физиономию из махрового полотенца. – Проблема на работе. Севу Полонского, нашего нового креатора, чуть ли не насмерть задавил «шестисотый» «мерс»!
– Креатора? Ну еще бы! Скромнее надо быть! – передернув плечиками, сказала Алка и пошла в комнату.
Я двинулась за подружкой, неприятно удивленная и даже встревоженная ее реакцией. Как правило, Трошкина похвально добра к людям. А тут такое вопиющее отсутствие нормального человеческого сочувствия! И о какой скромности она говорит?
– Не думаю, что Сева проявил пижонство, нарочно выбрав шикарную машину для своего ДТП! – с упреком сказала я в защиту товарища.
– Конечно,
