Чукотке пеленгатора в сторону сорок пятого градуса. А Иван Митрюшин, его помощник, тоже тянет шнур от самого нижнего пеленгатора по азимуту 22. Удерживая первый шнур левой рукой, Маркин, изгибаясь всем своим телом, ловко ловит третий шнур правой рукой и, чуть не падая с предательской третьей ступеньки, рывком протягивает его налево. Пятнадцать секунд и все три шнура встречаются в одной точке, чуть южнее авиабазы Анкоридж. Всё! Местоположение разыскиваемой радиостанции установлено с точностью до нескольких километров. Авторучка в руку оперативному прыгает, кажется, сама собой и он твёрдо выписывает в оперативном журнале короткую, но емкую фразу: – Пост 5, 14095 М, АНК. 12.50. Таким образом, на всю эпопею ушло чуть более трёх минут, хотя по нормативу даётся четыре с половиной. Это вполне объяснимо. Сейчас-то случай довольно простой, и единичный. Нет слишком плотного вала заявок, нет тотального поиска, когда за несколько часов пеленгаторщикам приходится в буквальном смысле перелопачивать многие десятки чужих радиостанций.
Остаётся дописать лишь маленькое добавление к этому рядовому эпизоду. Вы поняли, что оперативный записал в журнале? Не совсем? Спешу на помощь. Задача у меня пока только одна – показать вам наглядно, как действует сложный механизм радиопоиска и слежения. И если вы смогли дочитать до этого места, то теперь, закрыв очередную страницу моего повествования, вы с удовлетворением сможете сказать: – А что? И я смог бы не хуже работать в радиоразведке!
Но вернёмся скорее к журналу. Текст, внесённый в него навечно (шутки в сторону, журналы на самом деле хранятся до тех пор, пока существует воинская часть), сам по себе крошечный, но смысла в нём несколько больше, нежели текста. Ещё раз напомню слова написанные дежурным от руки. «Пост 5. 14095 М, АНК.12.50.»
Пост № 5 это понятно, это я сам и есть, поскольку список боевой смены прилагается к каждому рабочему дню и тоже хранится вечно. И время 12.50 тоже время всем понятное. Это есть некое усреднённое время, во время которого пеленгуемая радиостанция всё ещё находилась в эфире. Но время это ставится тоже не просто так. Во-первых, здесь есть некий элемент контроля, за нашей бурной деятельностью. Не следует думать, что всё у нас так просто делается. Захотел какой-то там рядовой заказать работу по пеленгации, так взял и заказал. На всё есть свой регистр, свои правила. Прописано в распорядке дня, что за утреннюю смену должно быть не менее сорока обращений к службе пеленгации? Прописано. Так вот вынь да положи на стол эти сорок обращений в обязательном порядке. Здесь, на самом-то деле, даже двоякая польза получается. Как бы, во-вторых, по моей классификации. Самое тут основное – это постоянный, проводящийся изо дня в день, тренинг всей нашей пеленгационной службы. Но и ещё одна, чисто практическая польза для всего нашего разведывательного сообщества тоже имеется. Не часто, конечно, но с помощью таких постоянных контрольных замеров «широким бреднем», иной раз удавалось выявлять подставные или подвижные радиостанции.
Вот
