остановить Конструктора?
– А вы считаете, не смогут? – осведомился Эрберг. – Ни одно материальное тело не способно выдержать кипение кварковой «пены». Уничтожить Конструктора мы, конечно, не сможем, но почувствовать боль заставим.
– Ясно. Рисковые ребята в СЭКОНе, если строят свои прогнозы на энтимеме[18], забывая, к чему приводят поспешные обобщения. Ведь уже все убедились, что Конструктор – не просто материальное тело и на него не распространяются законы физики. Он живет по своим законам. Известно ли вам, что каждый физически реализуемый сигнал ограничен по мощности, в том числе и энергетический импульс типа «суперструнного» возбуждения вакуума? Так вот для уничтожения Конструктора необходим энергоимпульс бесконечной мощности!
– Чушь! – вырвалось у Эрберга, однако он тут же поправился. – Извините, но я математик, и ваше высказывание для меня – что красная тряпка для быка, чисто дилетантское заявление.
Грехов хмуро улыбнулся, ответил иронично-спокойным взглядом Железовскому, указал на пустующее кресло:
– Разрешите посидеть тут с вами? Не помешаю? Надо собраться с мыслями. Чего-то я не учитываю в своих экспериментах.
– А чем вы занимаетесь, если не секрет?
Грехов помолчал, заметил разрешающий кивок Железовского и сел в пустующее кресло.
– Хочу найти одного приятеля, спросить его о Берестове.
– А полномочия?
– Оставь, Ингвар, – мысленно одернул Эрберга комиссар. – У него карт-бланш Совета безопасности. Да и при чем тут полномочия?
В глазах Грехова промелькнула насмешливая искра; несмотря на отсутствие пси-рации, он услышал реплику, но заговорил о другом:
– Аристарх, я тоже сожалею, что не смог отговорить Берестова от визита, его миссия с самого начала была обречена на провал, ибо любой орган Конструктора – если воспользоваться земной терминологией – это область пространства огромной информационной емкости, и выдержать гигантское давление информации ни один человек не может… хотя у Берестова шанс был, все-таки в нем проклюнулся интрасенс.
– Что же вы не доказали этого еще тогда, до запуска послов? – хмыкнул Эрберг.
– Мне не поверили бы. А времени на подробный футур-анализ у вас не было.
– Что правда, то правда, – кивнул Эрберг, замер. – Простите, я на связи.
Железовский выслушал сообщение о появлении еще одного пакета роидов в сопровождении серого призрака, глянул на Грехова:
– Зачем вам связь с призраками? Вряд ли только для выяснения судьбы Ратибора.
– Не только. – Проконсул заговорил не сразу. – Меня интересуют кое-какие философские аспекты бытия.
– Какие, если не секрет?
Грехов удивленно посмотрел на комиссара, потом понял и улыбнулся с какой-то глубоко затаенной жалостью, обращенной тем не менее не к Железовскому, а неизвестно к кому.
– И что есть разум? И что есть любовь? И что есть жизнь?
Железовский
Энтимема – сокращенное умозаключение.
