Дик, Дик!!!
Подбежал и запыхавшийся Егор, сразу поняв, в чем дело, он отыскал подходящую еловую жердину, с помощью которой и вытащил из ямы сына. Потом наклонился и крепко прижал его к себе. У Данилки по щекам потекли слезы счастья. Между ними протиснулся Дик, визжа от радости. Отец с сыном одновременно стали его обнимать, а Дик в знак благодарности успевал каждого лизнуть в лицо, виляя своим хвостом.
Хлеб с молоком
Случилось это в 1966 году, стояла противная осенняя погода, было пасмурно, моросил нудный холодный дождь. Люди с зонтами быстро шагали, возвращаясь с работы домой. Я, в ту пору мне было десять лет, медленно шел, не замечая дождя. Зонтика не было, поэтому волосы на моей голове были мокрыми. Капли с них стекали по лбу и дальше, по щекам, за воротник. Я шел по лужам, особо их не обходя. В руке нес сетку в крупную ячейку, сквозь которую виднелась бутылка молока и булка хлеба.
Шел я в роддом, там лежала моя мама, которая несколько дней назад родила четвертого по счету сына. Среди них я был старшим. Отец ждал дочь, и когда узнал, что родился снова мальчик, с расстройства ушел в загул и наотрез отказался появляться в роддоме.
Мне было жалко маму, роды были у нее сложными, делали операцию.
Прошло несколько дней, но отец и не думал навестить мать. Роддом от нашего дома был неблизко, но дорогу я знал туда хорошо.
«Надо ей что-то купить», – подумал я, обшарив карманы и просмотрев все ящики в комоде, в которые мама иногда убирала деньги, – я наскреб пятьдесят копеек. Зайдя в магазин, задумался, что же купить, и решил, что полезней всего сейчас для мамы будет хлеб да молоко…
Как сейчас помню, 24 копейки стоила бутылка молока и 22 копейки булка хлеба. Денег как раз на все хватало.
Пока я добрался до роддома, почти весь вымок.
– Ты к кому такой? – спросила санитарка, смотря на меня удивленным взглядом.
Я назвал имя и фамилию мамы. Санитарка стала искать по спискам, в какой палате лежит мама.
В этот момент подошел молодой мужчина и произнес:
– Ирине в 11-ю палату передайте, да, и вот еще записку, – добавил он.
«Надо тоже написать записку», – подумал я.
– Пожалуйста, дайте мне листочек бумаги и ручку, – попросил я у санитарки.
Она снова взглянула на меня тем же удивленным взглядом, но лист бумаги и ручку дала.
– В 7-й палате лежит твоя мама, – произнесла она.
На листочке я написал:
– Мама, я тебя люблю!
Записку свернул вчетверо и вместе с продуктами передал санитарке. Она посмотрела на сетку, на меня, потом снова на сетку, на меня. Чувствовалось, хотела что-то сказать, но так и не сказала, просто взяла сетку и записку.
Уже поднимаясь по лестнице, она крикнула:
– Подожди меня тут!
– Ладно, – сказал я, вытирая на лице воду, стекавшую с мокрых волос.
Через некоторое время санитарка подошла ко мне и сказала:
– У окна тебя
