было солёно и от еды меня воротило. Худой по своей природе, я привык, что меня всё время хотят покормить, и знаю, что отказом обидеть могу (казахи такой народ! угощают – попробуй только откажись!), и я с трудом отбиваюсь от угощения, и на моей тумбочке уже нет места от их еды.
…А когда через несколько дней медсестра пожаловалась врачу на Алибека, который прыгал на кровати (!), старый доктор позвал меня в кабинет.
Очень высокий, сухой, абсолютно седой. Смуглый. Лет под шестьдесят… Может больше. Руки, как у сталевара. Жилистые, сухие, чёрные.
Медсёстры его боятся, называют меж собой уважительно и шёпотом «Тажимурат-ага».
Прикрыл дверь кабинета, пригласил присесть на кушетку, сел рядом, с минуту рассматривал меня в тишине в упор, а потом, поглаживая огромной сухой ладонью моё костлявое плечо, заговорил неожиданным баском:
– Ти, синок, знаешь?.. Ти ошень быстро выздоровишь, почему-то… Ошень-ошень быстро. Ты домой поедешь – иди мечеть. Хорошо?.. Твоя душа ошень светлый. Ошень!.. Ты не должен выжить. Должен был умирать. А ты сам выжил и Алибек вытащил за собой, и женщина вытащил. С того света вытащил. Ты понял?..
Я сидел охреневший, подняв брови, не зная, как себя вести, глупо улыбаясь.
… – Тебе мулла надо быть, – продолжал старик, – Не смейся. Обязательно иди мечеть. Или церковь иди. Куда там тебе надо… Ты можешь людям помогать… Обязательно, слышишь?.. Чего смешно?… Ничего не смешно…
…Через пару дней меня «выписывали», и старый доктор самолично на своём «Москвиче» вёз меня на вокзал, поглядывая бледным взглядом на меня, сидящего сзади между операми.
Он что-то ещё горячо объяснял им по-казахски на перроне, размахивая руками и горячась.
Потом, помогая мне залезть в вагон (долбаные наручники!), таращил мне в лицо глаза и кричал дрожащим басом:
– Обязательно потом иди!.. Хорошо?.. Слышишь меня?.. Обязательно!.. Потом…
****
На расстоянии руки
Соседа сбоку я знал ещё школьником. Стоя на балконе, услышал как-то необычные звуки с его стороны. Словно ребёнок балуется, в кларнет дует. Выглядываю, а сосед рукой машет: «Пойдём, чё покажу!..», лицо радостью светится. Прихожу, а у него на балконе лебедь. Здоровенный, голова зелёнкой вымазана… А дело было вот в чём.
…Прекрасная птица лебедь. Сильная, большая, белая. Красивая птица.
Я видел, как человек подошёл к морю…
Лебеди прилетают сюда – на побережье Каспия, на несколько недель зимы. Уставшие от долгого перелёта, они собирают семьи, пересчитывают детей, вздыхают над ранеными, смотрят в глаза своим старикам. Тем, кто выдержал перелёт.
Для людей прилёт лебедей тут всегда большое событие. По городу новость пролетает мгновенно и уже даже на степных окраинах города, где почти не слышно шуршания моря, нет ни одного, кто бы не остался равнодушным к доброй вести: «Лебеди прилетели!».
Город
