Израиль одержал победу над семью арабскими армиями и захватил территорию в четыре раза, большую, чем ту, которую он занимал до войны.
В свойственной ему манере Шарон избежал прямого ответа на этот вопрос.
– Я вам лучше расскажу анекдот, – сказал он. – В камере израильской тюрьмы в 1955 году встречаются сирийский и египетский офицеры. Сириец спрашивает египтянина, как же так получилось, что их мощная армия потерпела поражение от горстки евреев: "Ох уж эти евреи! – отвечает египетский офицер. – Они воюют совсем не так, как мы к этому готовимся!". Я думаю, египтянин был прав: мы действительно воевали совсем не так, как, по их мнению, мы должны были воевать, не по их плану. И этим все объясняется.
Нужно сказать, что и в те дни, и в последующее время Ариэль Шарон часто размышлял над причинами столь сокрушительного поражения египтян в Шестидневной войне. И приходил к выводу, что решающую роль в этом поражении сыграла не виртуозность его плана ведения кампании (хотя план, конечно же, был хорош), не недостаточная выучка египетских солдат (эта выучка была отнюдь неплохой), и, безусловно, не преимущество французской и американской боевой техники над советской – напротив, советские танки, пушки и самолеты по своим ТТХ27 нередко превосходили западные.
Нет, все дело было именно в "человеческом факторе".
Шарон любил вспоминать, как он встретился вскоре после войны с попавшим в плен египетским бригадным генералом Ахмедом Абд Эль-Наби, командовавшим теми самыми танками "Сталин", которые его солдаты нашли брошенными в пустыне. Эль-Наби привезли на командный пункт Шарона в Бир-Гафгафе и там египтянин вручил ему свою визитную карточку. Первое о чем его спросил Шарона, был, разумеется, вопрос о том, почему Эль-Наби бросил танки и артиллерию, которая вполне могла бы оказать достойное сопротивление израильтянам и, по большому счету, предотвратить бойню у Нахле.
Ахмед Абд Эль-Наби ответил, что известие о взятии израильскими войсками Абу-Агейлы застало его врасплох. Не зная, где находятся израильтяне, какими силами они располагают, он решил со всеми своими людьми бежать, не задерживаясь даже для подрыва танков.
"Вы расстроили все мои планы!" – с горечью сказал Эль-Наби, и Шарон увидел в этих его словах одну из самых больших проблем египетской армии: в отличие от израильтян, египтяне могли воевать только по заранее составленным схемам. Как только в этой схеме появлялся сбой, как только ситуация требовала от них принять самостоятельные решения, начать импровизировать, действовать по обстановке, они мгновенно терялись, а затем и вообще впадали в панику.
Еще одной крупной проблемой египетской армии было, по мнению Шарона, недостаточная близость в отношениях между офицерами и солдатами. Точнее, в ней вообще не могло быть и речи о подобной близости: египетские офицеры вели себя по отношению к подчиненным как господа по отношению к слугам, призванным беспрекословно выполнять их приказы. И в то же время
