своих территорий и не желая подписывать с Израилем мирные договоры, Иордания, Сирия и Египет начали почти ежедневно производить артиллерийские и минометные обстрелы новых границ Израиля, при этом, само собой, не отказываясь и от проведения кровавых терактов на его территории. Суммарные потери израильтян в ходе этой, длившейся три года войны были огромны – 721 человек убитыми, из них 367 – на египетском фронте.
В январе 1968 года начальник генштаба Ицхак Рабин подал в отставку, и когда Моше Даян в числе прочих генералов спросил Ариэля Шарона, кого бы он предпочитал видеть в качестве нового начгенштаба – заместителя Рабина Хаима Бар-Лева или командующего ВВС Эзера Вейцмана, Шарон назвал Бар-Лева. Почему он выбрал именно Хаима Бар-Лева, до сих пор остается загадкой: Вейцман был тем самым человеком, который разработал стратегический план Шестидневной войны и подготовил к ней израильскую авиацию; именно Вейцман принял на себя командование армией в первые дни войны, когда находившийся в состоянии сильного никотинового отравления Ицхак Рабин на три дня выбыл из строя – так что по всем параметрам его кандидатура была предпочтительнее. Наконец, Вейцман, в отличие от Бар-Лева, считался другом Шарона.
Остается предполагать, что причиной столь странной рекомендации была какая-то внезапная размолвка между Вейцманом и Шароном. Это тем более вероятно, что оба этих прославленных израильских генерала отличались, мягко говоря, не самым легким характером.
Заступив на пост начальника генштаба, Хаим Бар-Лев в первую очередь начал думать о том, как защитить новую границу Израиля с Египтом, проходившую по восточному берегу Суэцкого канала и, одновременно, обезопасить израильских солдат от бесконечных египетских обстрелов. В конце концов он решил строить вдоль этого берега канала укрепленные бетонные бункеры, в каждом из которых мог разместиться взвод солдат. Эти укрепления получили название "линии Бар-Лева". И именно "линия Бар-Лева" и стала причиной острого конфликта между Шароном и новым начальником генштаба.
Шарон был убежден, что "линия Бар-Лева" не в состоянии ни защитить израильских солдат от обстрелов, ни остановить египетскую армию в случае, если она решит форсировать Суэц и начать новую войну против Израиля.
– Мои доводы тогда были просты, – вспоминал Шарон на одной из своих встреч с журналистами, в которой участвовал и автор этих строк. – Я помнил о судьбе линии Мажино и линии Маннергейма – все эти основанные на принципе пассивной обороны системы, в итоге себя не оправдывали. Они рушились, как только противник предпринимал против них массированную и хорошо продуманную атаку. Такая же судьба, говорил я, ждет и наши укрепления на Суэцком канале. Из оборонительных сооружений дзоты могут превратиться в ловушки для наших солдат. А, следовательно, для надежной охраны границы нужно было не строить бункеры, а, с одной стороны, обеспечить постоянное мобильное патрулирование линии границы на джипах, а во-вторых, придвинуть к ней танки и артиллерию, которая бы достойно отвечала на египетские обстрелы. На те миллионы из госбюджета,
