и выдать заключение о причинах такого пристального интереса третьей стороны.
– Вы знаете, что Коран только на арабском языке считается в полном смысле священной книгой? – помолчав ещё немного, вдруг спросил Иерофант. – Как Тору переписывают, знаете?
– Понятия не имею, – признался озадаченный генерал.
– В переводе неминуемо уходят тончайшие нюансы, заложенные автором. Ускользает идеально выверенный смысл. Вдобавок при чтении вслух на другом языке звук имеет совсем другую мелодику. Изменяется механизм физического взаимодействия с пространством, смещается точка резонанса. Это что касается Корана. Что же касается Торы – есть типографские книжечки, с которыми всё понятно, а есть свитки, которые хранятся в синагогах. С ними проводят службы и совершают обряды, их выносят к людям на праздники… Так вот, это не книги, а именно многометровые свитки, которые по сей день пишут на тончайшей выделанной коже. Вернее, не пишут, а переписывают, или даже перерисовывают: сначала наносят тонкий контур буквы, а потом её закрашивают. Причём переписчиком не может стать простой прихожанин, даже очень старательный и грамотный. Это должен быть специалист, который прошёл многолетнее обучение. Скажем, в Торе есть нечитаемые знаки, вроде короны над буквами. Евреи спорят – то ли это украшения, то ли ещё что-то, но всё равно воспроизводят их в мельчайших деталях. Поэтому Тора в сегодняшней синагоге выглядит в точности как Тора, написанная тысячу лет назад или даже больше.
– Благодарю за лекцию, – с усмешкой кивнул Псурцев, – но вы обратились не по адресу. Тора, синагога… К чему весь этот Ветхий Завет?
– К тому, что порой исключительную важность имеет не только – чтó написано, но и – кáк написано. В таких случаях требуется не имитация, а оригинал или прецизионно точная копия. Возможно, работа Мунина представляет самостоятельную ценность – именно в том виде, в котором он её собрал. Получается, мы это проморгали, а кто-то…
Иерофант снял тёмные очки и взглянул из-под капюшона в глаза Псурцеву.
– Вы сказали о третьей стороне, которая проявила к исследованию повышенный интерес. Очевидно, вам не известно, кто это. Но хотя бы предположения есть?
– Я всё-таки жду от вас экспертного заключения о содержании автореферата, – сказал Псурцев, не отвечая и не отводя взгляда: его устраивало то, к чему пришёл разговор. – Как только появится какая-то информация по Мунину, тоже сообщу немедленно.
7. Долгая ночь: Как в старые добрые времена
– Ни хрена себе! Я и не знал, что у них по религиозной части так сурово было, – сказал Варакса.
Он сидел в кресле у журнального столика, обложенный бумагами из папки Мунина, и задумчиво перебирал чётки. Одинцов знал эту его привычку – постоянно вертеть что-нибудь в цепких сильных пальцах.
Не с пистолетом же играть Вараксе! Это удел безмозглых мальчиков с YouTube, рыночных охранников или ваххабитов из теленовостей. Бывалый воин принял из рук Одинцова захваченный ПСС, осмотрел,
