Одинцов и порадовался, что его никто не слышит. Конечно, всё это глупости. Только Мунина он теперь никому в обиду не даст. Сдохнет, но – никому.
В положенное время Одинцов добрался до Михайловского замка и начал обычный рабочий день. Вчера его отвлекли от изучения новой системы видеонаблюдения – сначала израильские визитёры, потом звонок с автостанции и срочный отъезд. Сегодня Одинцов проследил, чтобы инженеры для пробы заменили несколько камер по периметру здания, среди которых невзначай оказались те, что снимали стоянку. Процедура включала обнуление данных, после которого на серверах не осталось записей того, как Мунин садился в машину Одинцова. Причём их стёрли на совершенно законных основаниях, не придерёшься. Прокалываться по мелочи стыдно. А уж Одинцов, как никто, знал, что в вопросах безопасности мелочей не бывает.
Много лет назад он оказался в Африке и хорошо запомнил местную мудрость: когда охотник не может поймать обезьяну – виновата обезьяна. Кем бы ни был сейчас Одинцов, охотником или обезьяной, – и так, и так жить можно. Главное – держать ухо востро и не расслабляться.
Около полудня захрюкала рация.
– Тут человек пришёл из Академии Безопасности, – доложил охранник. – Хочет с начальством переговорить.
– Ко мне его давай, – распорядился Одинцов и повёл плечами, разминая мышцы.
Началось…
Когда Салтаханов вошёл в кабинет, вальяжно расположившийся за столом Одинцов говорил по интеркому и сделал широкий приглашающий жест в сторону кресла для посетителей. Небольшому спектаклю предстояло усыпить бдительность гостя и сбить его боевой настрой. Тот же трюк, что и перед схваткой с академиками. Работает всегда.
Телефон был включён на громкую связь, в динамике стонал завхоз:
– Может, хватит, а? Долго ты меня мучить будешь?
– Долго, – пообещал Одинцов. – Пока твои орлы не научатся лопатами работать и убирать нормально.
– Да весна уже на дворе! – отозвался динамик. – Снег скоро сам сойдёт. У меня без него дел – миллион. А ты бы лучше безопасностью занимался.
– Я и занимаюсь. Днём всё подтаивает, а к вечеру снова подмерзает буграми – только ноги ломать. Если тебя посетители не волнуют, о сотрудниках подумай. Если не жалко сотрудников – кассу пожалей. Перелом по пути с работы или на работу – это производственная травма. Оплачивается соответственно.
– До чего ж ты нудный, – проворчал завхоз, но снег обещал убрать.
– Я в тебя верю, – на прощание торжественно сообщил Одинцов, дал отбой и повернулся к Салтаханову. – Простите, служба… Чем могу помочь?
Салтаханов представился и показал знакомый Одинцову жетон с эмблемой Академии и вензелем АБ.
– Хотелось бы поговорить как коллега с коллегой, – начал он.
– Да ну, что вы, – обезоруживающе улыбнулся Одинцов, – у вас вопросы национальной безопасности,
