немного.
– Или на моё описание в объявлении, – она лукаво посмотрела на меня. – Папа даже не сразу показал мне объявление.
– Почему?
– Думал, маньяк какой-то сочинил, жертву ищет. Хотел в милицию пойти, да заметил милицейский штамп.
Я попробовал улыбнуться.
– Но мне понравилось описание меня. – Алтынай отвела взгляд. – Даже сохранила копию. Никто ещё так так красиво не писал обо мне.
Мы снова взялись за руки. Непременно поцеловались бы, но сзади кто-то ударил меня и заорал над ухом, обдавая перегаром:
– Небов? Лех? Ну ё-маё!
5
Парень в новом, но мятом джинсовом костюме и белоснежных кроссовках лыбился, убирая со лба прядь длинных светлых, как у Курта Кобейна, волос:
– Не узнал, что ль?
И больно хлопнул по плечу, будто хотел взболтать мою память.
– Волька?
– Ну! Ё-маё! – И кинулся меня обнимать. Во внутреннем кармане куртки у него была бутылка, которая больно давила мне на рёбра. Её он извлёк, откупорил крышку и протянул мне:
– За встречу.
Я сделал глоток. Алтынай скривилась и отказалась пить. Волька обратил внимание на неё:
– Кто это тут у нас? Я – Волька, анимастер-физикалист, многообещающий талант, – и протянул ей руку.
Алтынай нехотя пожала.
Волька выхватил у меня бутылку, сделал глоток портвейна и вернул, будто я нанялся к нему в бутылконосцы. Прищурился, всматриваясь в Алтынай, перевёл взгляд на аниматину:
– Сила искусства: мальчику нравилось изображение девочки, поэтому нашёл себе девочку-картинку.
– А ты точно анимастер? – холодно спросила Алтынай.
– Ё-маё, не похож? Слишком трезвый? – Он взял у меня портвейн и ещё выпил.
– А что мастеришь?
– Приходи, покажу. – Волька спохватился, вспомнив обо мне: – Пойдёмте все ко мне? Посидим, поболтаем.
Мои мысли были заняты прерванным началом возможного поцелуя:
– Давай позже. Три года назад ты не ответил на мой запрос на добавление в доску друзей.
Волька ухмыльнулся:
– Прости, брателло, не припоминаю такого. Что за доска?
– На Информбюро открылась доска, где списывались одноклассники.
Вмешалась Алтынай:
– Анимастер живёт в своём мире, и не знает о делах простых людей.
– Девочка-картинка права. Я избегаю бюро, объявления, инфодоски – все эти бездушные коммуникативные технологии. По работе хватает. Ну, пойдёмте. Или вы хотите смотреть пыльные аниматины в музее, вместо того, чтоб восхищаться смелой свежестью моего творчества?
Я настаивал:
– Давай в другой раз.
Но Алтынай вдруг заявила:
– Я бы пошла. В Музее как-то
