проклята зима и Новый год!
Пусть годы теперь катятся, как дни,
Но каждый раз, прощаясь с декабрем,
В тот миг, когда останемся одни,
Тебя мы добрым словом помянем. 03.06.92.
Забавно. Посмотрев на дату, когда было написано данное стихотворение, я изумилась. Не она ли стоит перед заглавием этого романа. 10 лет прошло, 10 долгих лет. А если вернуться в июнь 1992 года, к моменту написания этого стихотворения, ровно через 10 дней я встречу человека, который будет сказочно похож на Юрку, но все по порядку.
Шел конец декабря 1990 года. Мне так и не удалось объясниться с Палычем. Я не могла даже улучить момент, чтобы остаться с ним наедине, Юрка, как цербер, везде его сопровождал. Парни, при виде меня презрительно фыркали или бросали злые шуточки в мой адрес. Я была на грани безумия, но я не привыкла отступать. Раз все плохо, должно быть еще хуже. И я старалась еще больше накалить и до того раскаленную атмосферу, так, чтобы чертям стало тошно. Как, говориться – меня выставляли в дверь, я лезла в окно. Например, 29 декабря я притащилась в общагу со своим школьным товарищем Сергеем Цыбиным и, оставив его у Ольги Друженковой в 63 комнате, я пошла к нашим мальчишкам. На мне было красивейшее, серебристое платье, с глубоким кружевным декольте и черный пояс с гигантской железной бабочкой. Я выглядела, как принцесса и могла свести с ума кого угодно, но только не этих двух, давно уже свихнувшихся от меня, парней: Юрку и Палыча. Глубокий, дружный стон встретил мое появление. Я просидела в 85 комнате около двух часов, мучая мальчишек, своим тягостным присутствием. При виде Алешки, я, конечно же, забыла, что меня ждет внизу друг, и что надо идти на дискотеку. Меня ни сколько не смущало, что Юрка вертелся рядом, я просто воспринимала его, как вынужденную необходимость. И подобные ситуации, с моими неожиданными вторжениями на их территорию будут повторяться неоднократно за последующие пять месяцев. Все мои походы в «гости» в 85 и 89 комнаты третьего общежития по проспекту Морриса Тореза, 39 мало, чем будут отличаться друг от друга, поэтому не вижу смысла описывать их в данном повествовании. Остановлюсь только на самых ярких моментах.
И вот, незаметно подкрался Новый 1991 год. Самый серый Новый год в моей жизни. Я встречала его у Климова, он сделал так, чтобы мы остались вдвоем. Первоначально, мы собирались идти к друзьям, но Серега передумал. Я откровенно скучала и даже не скрывала этого, а наоборот всячески выказывала свое недовольство и разочарование.
Утром мы фотографировались. Кстати, на фотографиях я выгляжу вполне довольной жизнью или собой. Недавно просмотрев страницы своего дневника за 1990 год, я пришла к выводу, что я практически всегда оставалась довольной жизнью, при любых обстоятельствах, мотивируя тем, «что все, что не делается – к лучшему». До этого декабря череда моих коротких и длинных романов, сменяющих друг дружку, а чаще, развивающихся параллельно не так больно задевали меня. Если они кончались, я просто констатировала смерть, и жила дальше в свое удовольствие. Подумаешь,
