волости близ «Подосиновского городка», но, узнав, что против них выступили устюжане, возвратились в Вятку. После чего в 1488 г. воеводы великого князя, «при которых было воинство – двиняне, важане и каргопольцы», охраняли устюжан от вятчан. В 1489 г. устюжане участвовали в покорении и «разводе» Вятки Иваном III, сопроводив пленных предводителей вятчан в Москву к великому князю.119
Иногда известия устюжских книжников лаконичны, иногда – более чем подробны. Но о битве в Раздерихинском овраге – ни слова. И это при том, что в ней погибло от 5 до 9 тысяч воинов! Чтобы осознать масштаб трагедии, вспомним, что спустя два столетия, в 1615 году, во всем Хлынове насчитывалось немногим более 630 дворов.120 Поэтому с уверенностью можно сказать – случись эта битва даже не в XV, а в XVII веке, она стала бы катастрофой не только для Хлынова, но для всей русской Вятки. Следовательно, масштаб сражения, если оно и состоялось, был куда более скромным.
Но может в этой битве участвовали не одни только хлыновцы, но также жители других вятских поселений. Но и это – не факт! Так как на основании летописных источников мы вообще не можем утверждать, что это была битва вятчан с устюжанами. Известно лишь, что Михаил Рассохин где-то на Вятке убил Анфала Никитина, но, кто именно сражался на стороне этих вождей, не сказано. С равным успехом можно предположить, что этот вооруженный конфликт произошел между двумя отрядами новгородских наемников или бандами ушкуйников.121 Однако «отдуваться» за них почему-то приходится вятчанам, заслужившим от современных исследователей упреки в хлыновстве и слепородстве!
Таким образом, ни одна из известных ныне общерусских, ни один из вятских или устюжских летописцев не позволяет идентифицировать сражение между Анфалом Никитиным и Михаилом Рассохиным как Раздерихинскую битву, в которой вятчане и устюжане «своя своих не познаша и побиша». Но тогда чем можно объяснить возникновение этой легенды, и чему посвящен праздник вятской Свистуньи, который год от года все более широко и торжественно отмечается в г. Кирове?
Басня, записанная Петром Рычковым
Когда и где сложилась эта легенда, мы вряд ли узнаем. Известно лишь, что в 1770 г. первым ее зафиксировал географ, краевед, экономист Петр Иванович Рычков (1712—1777), совершавший путешествие по провинциям российского государства. В «Записках» Рычкова легенда о Раздерихинской битве помечена 24 июля 1770 года.122 Приведем этот пространный рассказ в авторской редакции:
«Когда татара опустошали Вятскую страну, то скоро сия плачевная весть достигла до единоплеменных им народов, живших в областях Устюга великаго. Они, узнав сие и видя вятчан приведенных в разорение от варварских народов, отправили к ним в помощь несколько тысяч вооруженных людей. Но с ними случалось чудное и никогда неожидаемое нещастие, произошедшее от следующей причины. Устюжана (как видно, считая вятчан осажденными
Летописец о великом граде Устюге. – РГАДА. Ф.188. – Оп.1. – Д.163, Л.14 об. – 15 об., 18 об. – 24 об., 26—27.
В том числе 50 церковных, 30 служилых, 390 тяглых, 80 бобыльских и 82 нищих. – См. Вятка. Материалы для истории города XVII – XVIII столетий. – М., 1887. – С.16—17.
В набеге 1374 г. участвовали 90 ушкуев по 28—29 человек каждый, всего около 2600 воинов.
Рычков П. И. Продолжение журнала или дневных записок путешествия капитана Рычкова по разным провинциям российского государства в 1770 году. – Спб, 1772. – С. 44—46.
